Восстание вассала

Но что-то во взгляде китаянки, словно кандалами, приковало его к этому месту. Ее глаза были полны искреннего сострадания и… любви.

– Для кого, для вас? – хриплым, как после простуды, голосом спросил затравленный олигарх.

– Так ты же обо мне ничего не знаешь. А уже пугаешься. Я – никакой не подосланный агент, – словно разгадав причину столь нервной реакции мужчины, мягким, каким-то обволакивающим голосом сказала Лу и взяла Дениса за руку. – Я просто узнала тебя. Еще вчера меня не покидало ощущение, что я тебя где-то уже видела. Когда ты заснул, я долго вглядывалась в твое лицо, но всё равно никак не могла вспомнить… И только утром дошло. Я узнала…

– И все-таки кто это «вы»? – настойчиво спросил Данист, как бы отметая всю ее словесную чепуху.

– Видишь ли, я училась в Петербурге на экономическом факультете, где каждый студент мечтал быть таким, как ты. И потом, я дочь бизнесмена, только китайского. Как иначе я могла попасть на учебу в Россию?

– Да-да, – машинально согласился Данист, продолжая удивляться тому, что слышит. – А почему бросила учебу?

– Потому что у некоторых китайских предпринимателей оказалось такое же короткое счастье, как у ваших. Папу осудили на двадцать лет, но он в заключении не прожил и года. Сказали, что умер. А что было на самом деле, никто не знает. Мама ненадолго его пережила. Какая уж тут учеба в России…

По щекам Лу покатились слезы, но она быстро промокнула их бумажной салфеткой ядовито зеленого цвета.

Денис, наконец, начал что-то понимать. Хотя в его положении верить во всю эту сказку китайской «девочки со спичками» было трудно. История, сочиненная словно специально для него. Олигархи, тюрьма, одиночество, смерть родителей… Как тут не залиться собственными слезами?!

– Почему глаза у тебя какие-то не совсем китайские? – неожиданно для самого себя выпалил он то, что, видимо, вертелось в подсознании.

– Так у меня бабушка, – Лу запнулась и опять заплакала, – мамина мама была коренной москвичкой. Она привила мне любовь к России. Когда-то давно мы все были многим обязаны вашей стране. И бабушка, и дедушка, и их дети, то есть мои родители…

– Так вот откуда у тебя такие необычные глаза! – невольно воскликнул Денис и надолго замолчал.

Девушка положила голову ему на колени и, как собачонка, смотрела снизу вверх, словно стараясь поймать любое изменение в лице хозяина. Этот взгляд длился, казалось, целую вечность.

– А я уж было думал, что в университете у тебя были такие расчудесные учителя русского языка, – вдруг рассмеялся Денис, – а тут, оказывается, виновата бабушка.

– Доверься мне, товарищ русский. – Лу нежно погладила руку мужчины и, чуть наклонившись, поцеловала ее. – Твои мысли все еще продолжают спорить с чувствами. Не мучай себя. Я очень постараюсь быть не только твоей гейшей, но и другом, если ты, конечно, сам этого пожелаешь. Я же чувствую, как тебе одиноко. Как хочется с кем-то поделиться…

«Она на самом деле искренне сочувствует», – подумал в этот момент беглый заключенный. Ее слова звучали с такой душевной теплотой, на которую способна только женщина, сама перенесшая море невзгод. А что, если она и вправду сможет облегчить его существование? Даже помочь… Ведь так бывает в жизни – помощь внезапно приходит именно оттуда, откуда ее совсем не ждёшь.

И тут Дениса прорвало. Чувствуя нестерпимую потребность излить душу и накопившуюся боль, он в подробностях поведал Лу обо всех своих обидах, злоключениях и мытарствах, связанных с тюрьмой, побегом и скитаниями в Китае.

Торопясь рассказать ей все-все, Денис поймал себя на мысли, что невольно сбивается на монолог, который звучал в нем при переходе китайской границы, где главным лейтмотивом было «Я слаб! Я ничего не могу! Я ничего не хочу! Я сдаюсь!».

Единственное, о чём он умолчал, что всё это время его вело неудержимое стремление любой ценой обрести свободу и отомстить за свою поломанную жизнь.

Девушка слушала, не перебивая и не задавая вопросов. Однако Денис то и дело чувствовал, как она нервно сжимает руку, которую только что целовала.

– Как странно порой складывается судьба человека, – задумчиво произнесла Лу, когда Денис закончил свое невеселое повествование. – Какой-то шанхайской шлюхе довелось познакомиться с двумя олигархами. Оба из России, оба одного вроде возраста, но какие же вы разные…

Лу отвела взгляд и замолчала, как бы собираясь с мыслями.

– Догадываюсь, что один из олигархов я. А кто другой? – спросил заинтригованный Данист.

– Другой… другой… – повторила за ним Лу. – Мерзавец, погубивший моего отца! Это то чудовище, из-за которого я превратилась в ту, которая есть. В доморощенную гейшу! Сейчас он один из богатейших людей в мире и живет в роскоши… Еще недавно вы с ним были одного поля ягодки… Еще недавно… И вы знакомы… Ты только что сам упоминал его имя…

– Да господи, назови это имя! – резко вскочил Данист, невольно сбросив голову девушки, все еще лежавшую у него на коленях.

– Макс Линович. Ты же знаешь такого?!

– Что?! – Денис чуть не потерял дар речи. – Что ты такое говоришь, Лу?

– Что слышишь, – всхлипнув, пробормотала Лу и зарыдала.