Восстание вассала

– Господи! От чего ж эта сучка может умирать? За ней же ухаживают, как за английской принцессой? За людьми так не смотрят, – с недоверием фыркнула Елена и демонстративно повернулась спиной к любовнику. При этом полы ее коротенького банного халатика задрались настолько, что обнажили упругие аппетитные ягодицы. Вот, мол, смотри, что ты теряешь из-за какой-то там сучки.

Войдя вслед за внуком в детскую, Бессмертнов увидел недвижно лежащего лабрадора рядом с кроватью Андрюши. На этом самом месте, как бы оберегая покой своего маленького друга, собака ночевала все последнее время, когда укатили его родители.

На какое-то мгновение Андрею Андреевичу показалось, что Ася уже не дышит. Открытые глаза собаки как бы остекленели, словно муляжи охотничьих трофеев.

«Неужели опоздали?!», – с нескрываемой тревогой пронеслось в голове.

Хотя Аська была всего лишь дочкой его любимой собаки – легендарной Кортни, у Бессмертнова невольно сжалось сердце. Еще бы! Смышленая и ласковая Ася-девочка сразу стала всеобщей любимицей в доме. К тому же очень дружила с внуком.

Кортни умерла от старости пару лет назад, но продолжала сниться по ночам. Об этом Андрей Андреевич, конечно, никому не рассказывал, хотя сам считал эти сны вполне естественными и не усматривал в них ничего предосудительного. Кортни не раз помогала Бессмертнову снимать нервные стрессы – неизбежные спутники бремени власти. Ну а в преданности хозяину с Кортни не могли сравниться ни члены семейства, ни близкие друзья, ни льстивые соратники.

Журналистская братия не раз отпускала шуточки на этот счет: мол, «наше все», наверное, в конце концов пошлет всех своих соратников подальше и назначит своим преемником любимого лабрадора.

Из оцепенения Андрея Андреевича вывел тонкий возглас внука, прижавшего свою головку к брюху собаки:

– Дедучка, дедуля… У нее сердечко стучит…

– Андрюша, поднимись немедленно! А вдруг Ася заболела, а ты к ней лицом льнешь… – Дед быстро подхватил внука на руки. – Успокойся, если бьется, значит, все будет хорошо. Обещаю тебе!

С этими словами Бессмертнов выхватил из кармана халата радиотелефон и нажал кнопку вызова начальника службы безопасности. Прошло секунд десять, прежде чем в трубке послышался, наконец, зычный баритон:

– Я весь внимание, Андрей Андреевич.

– Иван Макарыч, давай бегом сюда, в детскую.

– Бегу! Что стряслось? Небось, не на рюмку коньяка приглашаешь, коли в детскую.

– И пару своих ребят захвати. У нас тут ЧП…

Не прошло и пяти минут, как грузный, уже немолодой начальник охраны, запыхавшись, влетел в спальню ребенка.

– Что за ЧП? Андрюшка, что ль, описался?!

– Не до шуток, Макарыч. С Аськой беда. Околевает собака… Словом, готовь вертолет и срочно найди в Сочи лучшую ветлечебницу. Подними всех на ноги. Если не спасем, то хоть узнаем, что с ней приключилось. Вдруг зараза какая? Ты понимаешь, о чем я?

– Как не понять! Это и впрямь ЧП. Особенно для тебя с Андрюшкой, – уже совершенно серьезным тоном ответил Макарыч. – Не волнуйся, начальник. Я мигом. Разберемся!

Бессмертнов был абсолютно уверен, что «дядя Ваня» – Иван Макарович Хитров – не подведет и сделает все возможное и невозможное, чтобы спасти собаку.

Когда-то давно выпускник спецшколы, молодой лейтенант Андрей Бессмертнов начинал свою служебную карьеру под началом простоватого на вид, пышноусого, веселого и шебутного капитана КГБ, походившего, скорее, на бригадира передового совхоза, нежели на кэгэбэшника. Но за непрезентабельной внешностью Хитрова скрывались и ум, и хватка, и, самое главное, преданность. Несмотря на свои почти семьдесят, Иван Макарович и по физической кондиции мог дать фору многим.

Так или иначе, с давней поры Макарыч стал для Бессмертнова тем первым, незаменимым наставником и старшим другом, кто оставляет в судьбе человека добрый след на всю жизнь. Хитров всегда намеренно держался в тени и не выпрашивал у своего бывшего подопечного должностей и наград, оставаясь при этом, пожалуй, единственным человеком, которому позволялось в приватной обстановке обращаться к Андрею Андреевичу на «ты», резать правду-матку в глаза, невзирая на лица.

Когда двое охранников вместе с ковриком вынесли из детской не подающее признаков жизни тело лабрадора, ребенок окончательно зашелся в истерике, посинел и стал задыхаться.

«Только этого еще не хватало», – подумал Бессмертнов, которого, как ни странно, бросало то в жар, то в холод. Сотни вопросов типа «а что, если?..» рождались в голове один за другим. И, как назло, дочери нет. Она бы мальца уж точно успокоила.

– Ну-ну, внучек, – гладя ребенка по макушке, приговаривал он. – В жизни еще не такое бывает. Ты же мужчина, в конце концов. Вот проснешься утром, а Ася уже будет дома. Я тоже с тобой тут прилягу. Вместо Аськи буду тебя стеречь.

Вскоре измученный мальчик притих и, сопя носиком, погрузился в глубокий детский сон. Бессмертнов еще раз поправил сбившееся пуховое одеяло и вернулся к себе в спальню.