Восстание Весперов

— Как ваша семья? С ними все в порядке? — рассеяно спросил он.

— Ушли на большую землю, — ответила она. — Они не могли вынести вида этого пепелища… и вашей светлости, милорд…

— Неужели? И оставили вас совсем одну?

— Я уверена, они вернутся, и уже очень скоро! — солгала она. — И не одни… мои дети вернутся, как положено — со священником, уверяю вас, милорд. Вы не знаете моих детей! Они привезут с собой всю знать, за ними пойдет народ, они все скоро будут здесь. Ваши подданные любят Гидеона.

Веспер нахмурился, и Оливия поняла, что попала в цель. Пусть Веспер окружен толпой слуг и соглядатаев со всего мира, но сам народ никогда не любил своего барона. А Гидеон — это божий человек в глазах простых людей, это рыцарь, поднявший меч на Черную Смерть! И если на материке поднимется слух, что он погиб от руки Веспера…

— Я вас понял, — сказал Веспер и сделал полшага назад, собираясь уйти. Он последний раз с видом глубочайшего отвращения окинул взглядом тело Гидеона… И вдруг замер. Он заметил перстень.

— Любопытная вещица, — хмыкнул он. Взгляд его зажегся алчным огнем.

— Да, — с горькой усмешкой хмыкнула она в ответ. — Гидеон никогда не расставался с ним. Я подарила ему этот перстень в день нашей помолвки. Он когда-то достался мне по наследству.

— Он будет похоронен вместе с ним?

Оливия понимала, что она идет по лезвию ножа. От ее слов зависит будущее не только Кэхиллов, но и всего мира.

Она стянула перстень с пальца Гидеона и бросила его лорду Весперу.

— Берите, милорд! Это память о моей любви, берите! Вы же этого хотите, не правда ли? Не стесняйтесь, ваша светлость, берите!

Губы Веспера брезгливо скривились, он сделал еще шаг назад и потерял к кольцу всякий интерес.

И на этот раз расчет Оливии был верен. Любая, даром доставшаяся вещь не представляла для Веспера ни малейшего интереса. А что такое память о любви? Да совсем ничего. Он хищник, он зверь, преследующий жертву, он не привык, чтобы ему кидали со стола никчемные кости…

— Я не вижу нужды раскапывать ваши руины. Лаборатория уничтожена, и от нее ничего не осталось.

— Вам лучше знать, ваша светлость, вы же видели все собственными глазами, не так ли? Вы были здесь! — осенило Оливию.

Веспер удостоил ее холодной улыбкой.

— Позвольте оставить вас наедине с вашим горем, мадам.

Оливия бережно опустила голову Гидеона на землю и, сжав кулаки, выпрямилась во весь рост.

— Вы не представляете себе, как вы правы, милорд! И более того — вы оставите меня одну на нашем фамильном острове и навсегда забудете сюда дорогу!

Стражи Веспера переглянулись, совершенно сбитые с толку речами этой безумной женщины. Неужели эта оборванка смеет указывать их господину на дверь?

— Эта земля принадлежит Кэхиллам. Она пожалована нам королевской милостью, и на это имеется акт, скрепленный печатью Его Величества. Вы здесь гость, но наше гостеприимство можете считать исчерпанным. Вы должны покинуть остров, милорд. Незамедлительно. Я должна похоронить мужа.

Веспер с такой силой сжал рукоять своего меча, что костяшки его пальцев побелели. Его взгляд словно застыл. Но Оливия не отвела глаз. Пусть он знает, что нет такого оружия в мире, которое столь же опасно, как женщина, потерявшая любимого мужа, как мать, защищающая своих осиротевших детей. Или он сделает, как велит ему эта ослепшая от слез женщина, или она уничтожит его.

Это был поединок двух вожаков хищной стаи, и Дэмьен Веспер понял, что один из них должен уйти. Он склонил голову, не спуская с нее холодных, как клинок, глаз.

— Ну что ж, отлично! — вкрадчиво сказал он. — Здесь мне больше делать нечего. Но позвольте напомнить, мадам, что эти земли находятся под моим баронетством. И всякий, живущий здесь, в том числе и вы, и ваши дети, остается моим подданным. Я не спущу с вас глаз. И если вы посмели утаить от меня… если у меня возникнет хотя бы малейшее подозрение, что вы обманули меня…

— Вдова и ее осиротевшие дети? — презрительно отвечала Оливия. — О чем вы, милорд? Что у нас осталось такого, что можно утаить от лорда Веспера?

Веспер махнул на нее рукой. Конечно, ее сарказм не остался незамеченным бароном, но гордость победила в нем все остальные чувства.

— Да уж куда вам, — высокомерно сказал он. — И запомните меня, мадам. Ибо я вас не забуду.

И не удостоив ее поклоном, лорд решительно зашагал прочь. Стражники быстро последовали за ним.

Поднявшись на утес, Оливия долго смотрела им вслед, пока они не дошли до гавани, в которой стоял корабль Веспера и не начали приготовления к отплытию.

Она вернулась к своему пепелищу, к сгоревшему саду и тому единственному, что осталось у нее от дома — к старому обеденному столу.

Потом подошла к мужу и долго всматривалась в его замершие бледные черты. Придется ей одной хоронить его, больше некому. Но ничего — она справится. Она похоронит его на старом фамильном кладбище Кэхиллов.

И пусть от ее красоты не осталось и следа, пусть она за одну ночь превратилась в старуху и движения ее потеряли грацию, а манеры — изящность, и ни один мужчина никогда не удостоит ее и взглядом, лишь, как лорд Веспер, будет высмеивать ее ничтожество…