Восстановление

Мы встречаемся взглядами, и вдруг она выглядит беспомощной, чем когда-либо. Из-за этого мне хочется вскочить и начать её утешать. Но...я не могу.

Мы оба взрослые люди. Мы должны относиться друг к другу как таковые. Мы чужие друг другу люди. Мы оба изменились настолько, что могли бы начать с нуля.

Она отталкивается от стены и уходит.

- Подожди, - говорю я. - Куда ты идешь?

- Мне нужна сигарета, - бормочет она.

 Она сгибается над кухонной раковиной, достает пачку сигарет, зажигалку и бутылку Джонни Уокера.

- Я пообещала себе, что не буду, - говорит она себе под нос. - Это была последняя бутылка, которую я купила. Я поклялась, что если я смогу держать её в доме и не прикоснуться к ней...я избавлюсь от зависимости.

Она смеется. Ее рука нависает над шеей, дрожа.

- Мне удавалось это на протяжении трех месяцев, Лилли. Может быть я просто берегла её для таких времен.

Я не хочу быть причиной её срыва. Она открывает крышку прежде, чем я что-либо говорю. Все ее движения напряженные и нервные. Она достает высокий пивной бокал, и все воспоминания о сценах, подобные этому, происходящие в квартирах, которых мы жили, возвращаются назад.

- Мама, подожди, - говорю я.

Я отчаянно ищу что-нибудь, чтобы отвлечь ее.

- Подожди. Не надо. Почему бы тебе сначала не закурить?

- Ха!

Ее глаза прикованы к бутылке. Я вижу, как внутри нее идет борьба.

- Закурить? Не думала, что когда-нибудь услышу такое от тебя.

Её слова наполнены завистью, чтобы по моему мнению замаскировать зависть.

- Брось одну плохую привычку и пристрастись к другой, так что ли?

Она берет бутылку и подносит к губам.

Не надо. Прошу я. Не надо, не надо, не надо.

Я никогда не смогу жить с чувством вины, зная, что вновь подтолкнула маму к алкоголю. В последнюю минуту она передумывает и выливает всё в раковину. Она бесстрастно смотрит на пустую бутылку.

- Или, может быть, - говорит она. - Я берегла её, чтобы сделать это.

Она выбрасывает бутылку в ведро. Взяв сигареты, она идет ко мне, садится и зажигает одну.

- Не осуждай меня, - предупреждает она, а затем глубоко вдыхает.

Она закрывает глаза, делает еще одну глубокую затяжку, смакуя, прежде чем выдохнуть. Затем она откидывается назад и смотрит на меня.

- Итак, - вздыхает она. - Пол.

- Да, - говорю я. - Пол.

- Твой отец. Чтобы он сказал, если бы увидел меня сейчас...И давно ты знаешь? Поэтому ты приехала, чтобы найти меня? Подожди. Не отвечай. Пусть мать верит, что ты это сделала по доброте душевной.

- Я знаю...около месяца, - говорю я. - И нет. Я не поэтому приехала. Я приехала, чтобы исправить положение. Чтобы загладить свою вину. Сказать...

Я отвожу глаза.

- Сказать то, что я сказала тебе в закусочной.

Рене смотрит на меня. Потом на сигарету, издает звук отвращения и тушит её об кофейный столик. Потом она смотрит на меня, ее глаза наполняются теплом, и она улыбается.

- Сказать, что любишь меня?

Я киваю.

- Ты не представляешь, как много это значит для меня, - признается она.

Она садится и внезапно становится деловой.

- Итак, Пол. Что ты хочешь знать?

- Он...действительно мой отец? - говорю я.

Мне нужно устное подтверждение от единственного человека в мире, которому я доверяю.

- Да, - говорит она. - Он действительно твой отец.

- Тогда почему...почему ты рассказывала мне все эти ужасные вещи о нем? После того, как вы двое расстались? У меня есть несколько предположений...

- У тебя есть предположения, - усмехается она. - Это моя Лилли. Всегда анализирует. Уверена, тебе это помогло в Йеле?

- Подожди, ты знаешь?

- Весь мир знает, дорогая.

Она перебирает журналы, находит тот,  который я смотрела раньше, и передает его мне.

- Посмотри. Всё о тебе. Я ждала тебя, чтобы сказать, что горжусь тобой. Но, так как мы делимся секретами..., - она пожимает плечами.

Я не открываю журнал.

- Я уже видела эту историю. Прости, что не рассказала тебе о Йеле, мама. Но с тех пор произошло столько всего...это просто не показалось мне важным.

- Показалось неважным? - издевается она. - Представь себе разговор на работе: «О, привет, Рене. Я слышал, что твоя дочь собирается окончить Лигу плюща в этом году, не так ли?"

Она смотрит на меня...ждет...а потом начинает смеяться.

- Ты шутишь?

- Конечно, я шучу! Я так горжусь тобой! Подумать только, моя дочь - выпускник Лиги плюща, и теперь связана с неким Джереми Стоунхартом. А что я? - она опускает взгляд. - Что ты должна думать обо мне. Например?

- Мама, не надо, - говорю я. - Я здесь не для этого.

- И я меняю тему, как обычно. Назад к Полу. Правильно? Твоему отцу? Причина, по которой я рассказала тебе те вещи о нем, Лилли, потому что...потому что он причинил мне боль. Я была расстроена и зла. Ты не понимаешь. Да и как ты можешь? Ты никогда не испытывала такой душевной боли...

Она останавливается и смотрит на меня. Бровь поднимается вверх.

- Или это не так? Надеюсь, не по этой причине ты появилась здесь. Вы с Джереми Стоунхартом до сих пор...

- Не разлей вода, - говорю я сухо.

- Где он? Он здесь с тобой? Я познакомлюсь с ним? Ах да. Стала бы ты знакомить его с такой, как я.