Восстановление нации

Он принимается за вожаков медведей, которых он прогоняет, убивая при этом одно животное и освобождая другое, к великому неудовольствию зрителей. Затем он наносит оскорбление могущественному воеводе Василию Шереметеву, отказав в своем благословении сыну этого провинциального царька за то, что тот отрезал себе бороду. Отец приказывает бросить в Волгу дерзкого попа. Спасшись неизвестно каким образом из воды, Аввакум добивается перевода в Юрьевец, где получает повышение, а также звание протопопа. Но через два месяца он снова возбудил против себя народ и клир, мужчин и женщин. Выведенная из себя толпа осаждает его в доме патриарха, куда призвали его обязанности службы. Аввакума вытащили наружу, били кнутом, топтали ногами, оставили почти мертвым на месте. Ему едва удалось добраться до дому, но и там его окружили с криками: «Смерть сыну б..!» И это кричали в один голос и священники и женщины.

Покинув жену и детей, он находит возможность на лодке по Волге добраться до Костромы. Но тамошние жители тоже выгнали своего протопопа Даниила, которого они обвинили в участии в исправлении святых книг и обрядов, и, заподозрив, что Аввакума тоже разделяет подобные наклонности, они отказывают ему в приеме.

Эти события происходят в 1651 году, и в этот момент, как помнят мои читатели, будущие раскольники были еще на стороне реформы.

Аввакум возвращается в Москву и входит в дружеские отношения с Бонифатьевым и Нероновым. Он не принимает участия, как это предполагали, в их работах. Для этого он слишком мало знает. Но за неимением другого занятия он, вероятно, заведует типографией.

Поссорившись вскоре с Никоном, при уже известных нам обстоятельствах, он меняет лагерь и обращается в ярого защитника старого ритуала. Арестованный в 1653 году, еще раз подвергшись побоям и тасканию за волосы, закованный в цепи, он проводит три дня в темной камере без питья и пищи. У него хотят отнять рясу, но царь вмешивается в дело, и его ссылают в Сибирь с женою и детьми.

Это путешествие, которое он вынужден делать сушею и водою, продолжалось тринадцать недель. Настасья Марковна рожает в дороге. В Тобольске изгнанник сначала был хорошо принят архиепископом Симеоном, тайным приверженцем рождающегося раскола, и воеводою, князем Василием Хилковым. Но в отсутствие архиепископа у его протеже происходят страшные распри с дьяком Иваном Струною, которого он хотел побить кожаным поясом. Он рискует снова быть зарубленным или брошенным в воду. Желая его спасти, жена воеводы думает его спрятать, как второго Фальстафа, в большом чемодане. Перед этим взрывом гнева он на некоторое время успокаивается, сохраняя непримиримость своего взгляда и невоздержанность своего усердия. Но одно видение заставляет его сожалеть об этой полукапитуляции, и, когда пропаганда, которую он ведет с новым жаром, начинает становиться беспокоящей, его отправляют подальше, в Енисейск. И вот он в качестве священника назначен в отряд Афанасия Пашкова, занятого в то время покорением для царя новых земель и новых подданных.

Пашков не похож на добродушного тобольского воеводу. Аввакум на этот раз имеет дело с другим богатырем, и между этими людьми, одинаково деятельными и предприимчивыми, но в различных сферах, трудно установиться пониманию. Тот вынужден был ввести в отношении к своим людям железную дисциплину, и, пытаясь смягчить строгости, Аввакум сам не обладал при этом ровно никакою мягкостью и умеренностью. У него не было авторитета, и потому он в глазах сибирского колонизатора являлся лишь преступником и почти раскольником. Несомненно, кроме того, что, исполняя свою миссию, Пашков обнаруживал страшную грубость и тот дух чрезмерного произвола, который был столь свойствен его соотечественникам и носит у них название «самодурства».

Первая ссора, по рассказу Аввакума, вышла из-за двух женщин, из которых одной было шестьдесят лет, а другая была еще старше: они находились в шайке казаков, встреченных экспедиционным отрядом. Они были вдовы и искали монастырь, где могли бы постричься, по обычаю того времени. Но Пашкову вздумалось их выдать замуж. Аввакум запротестовал против этого. В это время шли вниз по Тунгуске. Воевода приказал высадить священника, велев ему следовать за ними пешком. Когда он стал протестовать, Пашков ударом кулака уложил его на землю и оставил в таком положении. Лишенный одежды, избитый, Аввакум оставался всю ночь под холодным дождем.