Восставшая из пепла (1975)

Это произошло на десятый день, когда Игры в Анкуруме уже начались. Сиркуникс находился достаточно близко к городским стенам, чтобы в неподвижности жаркого дня до конефермы долетали иной раз гневные или ликующие вопли толпы. Там шли состязания борцов, травля зверей и акробатика. Скачки начнутся через четыре дня от теперешнего, а еще через два дня наступит черед королевских коронных скачек — Сагари. В тот десятый рассвет мы знали, что у нас осталось всего шесть дней, чтобы подготовиться к победе или смерти.

И поэтому между горящих столбов, служивших символами столпов Огня на арене, мы проехали благополучно, потому что должны были это сделать.

Вилла при конеферме была прохладным и белым, скупо, по со вкусом меблированным жилищем, которое вносило в нашу дикую жизнь элементы изысканности и деловитости. Здесь была давно уже заключена, скреплена подписями, засвидетельствована и почти забыта сделка, которая казалась теперь мелочью по сравнению с предстоящими скачками. Товары Дарака исчезли. В обмен он получил щедрую цену — цену, заверил он меня, превосходящую все, на что он мог надеяться, пока действовал через посредника.

— Коль скоро мы станем победителями Сагари, то сможем ехать обратно как короли, — сказал он мне, но в глазах его светился увлеченный, яркий, лихорадочный азарт Беллана. Он был колесничим умом, телом и душой; даже во сне я чувствовала, как его тело дрожит, оживляясь от бега колесницы. Редко он обращался ко мне в темноте за любовью. Он был опустошен; кроме того, Беллан предупредил нас обоих, откровенно и без всякого выражения на лице. — Если в вас есть хоть капля здравого смысла, вы в постели оставите друг друга в покое, пока все это не закончится. Мужчина правит лошадьми головой, руками, ногами и чреслами. Что же касается твоей женщины, то если ты сейчас случайно сделаешь ее беременной — ты пропал. Когда у тебя месячные? — добавил он, обращаясь ко мне. — Надеюсь, не в день скачек? — Я ответила ему, что не знаю. У меня пока не наблюдалось никакого ритма, как у других женщин. — Я достану тебе одно снадобье, — пообещал Беллан. — Оно просушит тебя до окончания скачек. Эти женщины… — он сделал жест отвращения. — Не будь ты гением с луком, я б тебя никогда и близко не подпустил к этому делу.

На десятый вечер, за шесть дней до скачек, мы сидели за ужином с Распаром. Мерцали свечи, цветные блики на серебряных блюдах и ониксовых чашах. За окном стрекотали в теплых сумерках сверчки.

— Вы подтвердили то, что я предвидел в вас, — сказал Дараку Распар. Вы удержали их, пронесясь сквозь Огонь. Прошу заметить, их еще жеребятами обучали смотреть пламени в глаза. Я видел, как люди выезжали на Сагари с неприученными к огню лошадьми и увижу это еще не раз. Дурацкий прием. Он всегда кончается. — Он снова налил вина себе и Дараку. — Я уже внес ваше имя в список участников. Дарак кивнул.

— Вы будете участвовать как Даррос из Сигко, а не как мой человек.

Так будет лучше. Анкурум знает, что вы привели караван и удивится вашему подвигу. Вы — прославленный герой. Обо мне ничего упоминаться не будет, но я отправлю своих людей потолкаться по трибунам стадиона, чтобы объяснить, кому принадлежит прекрасная тройка вороных. Этого вполне достаточно. — Он улыбнулся своей дружеской полуулыбкой. — Вы сказали, что сделаете своим цветом алый. Это очень хорошо. Ни один житель Анкурума не посмел участвовать в этих скачках, а алое — гербовой цвет Анкурума — от лозы. За это вас будут приветствовать громкими криками. Афиши, по-моему, уже приколочены. И вы победите.

Дарак усмехнулся, напряженный, позабавленный, вызывающий. Распар взглянул на меня.

— Я не вижу лица вашей дамы под ее шайрином. У нее есть какие-то сомнения?

— Беллан блестяще разбирается в колесницах, — сказала я, — но можем ли мы доверять его суждению? Разве его не гложет желание быть на месте Дарроса?

— Вы имеете в виду какую-то вызванную горечью оговорку или отсутствие совета? — Распар снова улыбнулся. — Я вижу, вы мало разбираетесь в человеческой душе. Ну, вам не к чему опасаться. Он захочет, чтобы Даррос участвовал в этих скачках по очень веской причине. В Сагари примет участие один человек — Эссандар из Коппайна. Именно его колесница толкнула колесницу Беллана на Скору тамошнего стадиона. Те скачки были отнюдь не Сагари, на порядок попроще, но все же опасные. Ось колесницы от удара погнулась, левая крайняя лошадь упала. Беллана швырнуло на преследующую тройку. Он ненавидит Эссандара и вполне заслуженно. Всего я не знаю, но как я понял, дело заключалось не столько в невезении, сколько в личных счетах между ними из-за какой то девушки.

Когда мы покинули конеферму, было уже поздно.