Восставшая из пепла (1975)

Ждать пришлось недолго. Полагаю, они пришли, пробираясь через сугробы, но путь-то им расчистили. Не знаю, чего я ожидала, скорее всего, что увижу нового Распара из Анкурума, а может даже еще одного Герета. Джавховор вошел в сопровождении всего трех человек, и одним из них был Вазкор. Джавховор оказался высоким, прямым и стройным. Золотую маску феникса он сразу же снял, надо полагать, из уважения ко мне. Лицо его с тонкими, возможно, чересчур изящными чертами было необыкновенно прекрасным и все же ни в коем случае не женственным, и он был очень молод, не старше шестнадцати лет.

Несмотря на свою молодость, он производил впечатление своей осанкой и двигался спокойно и элегантно. Он отвесил мне глубокий поклон, но не пал ниц, как падали другие. Глаза его на фоне бледной прозрачной кожи выглядели иссиня-черными, а длинные волосы отливали при сиянии светильников золотом, как маска.

— Я твой слуга, богиня, — степенно проговорил он, и я почувствовала в нем искорку вежливого вызова по отношению к той, что столь внезапно явилась ниоткуда.

— Чего желает владыка от Уастис? — спросила я. Это была обычная манера спрашивать тех, кто являлся ко мне.

— Засвидетельствовать свое почтение. Побыть с богиней наедине. Задать ей несколько вопросов, если она разрешит. Мне очень любопытно; надеюсь, богиня не прогневается.

— Любопытство, — заметила я, — как правило, не вызывает гнева богов. Он улыбнулся, вежливый и спокойный. И полуобернувшись, сказал своим трем спутникам:

— Можете идти.

— Владыка, — возразил высокий человек в волчьей маске, — вам не подобает быть без охраны.

— Вазкор, Вазкор, я не боюсь. Богиня оградит меня от всякой беды.

Они покинули его, и Вазкор тоже, а затем и Опарр, через особый ход унесший свою гладкую маслянистость. Мы остались одни, Джавховор Эзланна и я.

У одной из стен стояла единственная скамья. Он перенес ее поближе и уселся. Его стройность ввела мещан в заблуждение, я не сочла его особенно сильным, но скамья-то была мраморной, большой и неподатливой. Он непринужденно сидел, глядя мне в лицо, закрытое маской, чуть снизу вверх, поскольку скамья была ниже моего кресла.

— Могу я спросить, что хочу?

— Спросить можешь, — отозвалась я.

— А ответы — на усмотрение богини? Отлично понимаю. Откуда ты произошла, богиня?

Мне было трудно ориентироваться, Вазкор не прислал мне никакого предупреждения. Я не ожидала столкновения с таким вежливым прощупыванием. — От Древней расы, — ответила я.

— Но Древняя раса исчезла, богиня. Говорят, ты спала, а потом проснулась.

— Да, — подтвердила я, — под далекой горой.

— И явилась в Эзланн. Почему?

— Эзланн — мой город. Он поклонялся мне задолго до моего пробуждения.

— Как же богиня явилась в Эзланн?

— Я явилась сюда, — сказала я. — И этого довольно.

— А как же богиня вошла в храм, узнала о потайной двери и секретном механизме?

— Я вошла, — сказала я, — и узнала. И этого довольно.

— Уже ходит легенда, — сказал он, — что Уастис в облике золотого феникса пролетела сквозь каменную стену своего храма, сожгла себя в пламени сторожевого огня на алтаре и восстала вновь. Говорят, что она жила среди многих народов и была их божеством, что она умерла и вернулась к жизни, что вид ее лица столь ужасен, что превратит в камень любого увидевшего его человека, что тело ее заполнено змеей, а мозг высечен из нефрита.

— Некоторые вещи сокрыты, — сказала я.

— Однажды, — тихо произнес он, не глядя на меня, — кто-то подослал убийцу к моему военачальнику, Вазкору. У него есть враги, богиня, и такие вещи случаются. Я слышал о том, что случилось, — охрана Вазкора вбежала и обнаружила, что убийца несколько раз пронзил ему ножом грудь и горло, однако мертвым был не он, а убийца. Вазкор сломал ему шею в то самое время, как тот убивал его. Охранники полагали, что Вазкор погибнет от таких ран, но он не погиб. Это ты и сама видела. А я знаю про это, — он посмотрел на меня и улыбнулся, — потому что мне тоже приходится держать шпионов, богиня.

Я не знала, что делать. И ничего не сказала. Миг спустя Джавховор поднялся.

— Сила, — проговорил он. — Я знаю, что ты можешь испепелить меня на месте, как того жреца. Но ты не гневливая богиня. Есть и еще одна часть легенды. Ты слышала ее?

Единственное мое оружие заключалось в молчании, и поэтому я ждала.

— Легенда утверждает, что богиня возьмет в мужья Верховного владыку своего Города. Притча о единении религии и государства. Народ Эзланна уже призывает к этому.

Да, он был очень опасен, наверное, еще опасней, чем Вазкор, ибо его оружием была честность. Я гадала, чего б захотел от меня Вазкор в такой ситуации. И чего захотела бы я.

— Ты, — сказала я, — смертный.

— Конечно, — согласился он, — очень даже смертный. Убийце, который всадит нож в сердце мне, будет незачем больше страшиться меня.

— Не знаю, что тебе сказать, — проговорила я. — Мне нужно время, чтобы найти ответ.

Он поклонился и снова улыбнулся, но без всякой теплоты.

— В твоем храме каждодневно молятся о нашем союзе. Такова страсть к точному соответствию.