Восставшая Луна

– Это не недуг, а идентичность, – возражает Алексия.

Лукас насмешливо шипит.

– И что, ее нельзя критиковать? На него была возложена ответственность – беречь моего собринью, но стоило Земле засиять синим, как он сбежал к стае, а Брайс Маккензи забрал Робсона.

– Лукас, это несправедливо…

Орел Луны отмахивается.

– Отправляйся в Тве. Привезешь оттуда в Боа-Виста кое-какой груз.

– Какой?

– Воздаяние.

Кольца Акоси Отравительницы сильно бьют Алексию по тыльной стороне ладони.

– Больно!

– Хочешь умереть, истекая кровью из глаз, ушей и дырки в заднице?

– Я просто смотрела, – говорит Алексия, застигнутая врасплох, пристыженная и сердитая, оттого что эта старуха – морщин больше, чем плоти, глаза в складках кожи, словно ягоды смородины, – ее застукала.

– Смотреть – не значит касаться. Не трогай!

Она вытаскивает из принтера набор пластиковых игл.

– Вы потрогали, – упрекает Алексия.

Старуха пренебрежительно машет рукой.

– Ах! Я работаю с ними так долго, что у меня иммунитет.

Акоси Отравительница живет за дверью в спутанной массе корней странной лозы, которая сбежала и укоренилась, прижилась и заняла целиком бункер номер два в аграрии Коджо Лаинга, после того как его экосистема разрушилась во время Третьей Великой Чистки и было решено предоставить этой лозе свободу. Алексия поднималась по вьющимся лестницам все выше среди массивных корней: туда-сюда, то вокруг, то понизу, снова и снова пересекая пятна солнечного света, присланные зеркальной решеткой от само`й прозрачной крышки агрария. Она чувствовала себя новообращенной во время инициации умбанда в глухом лесу. Великое Древо Тве внушило ей почтение перед мощью и умениями Асамоа, но этот двухсотметровый цилиндр, занятый переплетением корней, стволов и ветвей, производил еще более сильное впечатление, потому что здесь обитала магия. Алексия вообразила, как среди листвы бормочут ориша.

И там была дверь, напротив отвесного обрыва в восемьдесят метров – до самого бассейна, в котором Древо Отравительницы купало свои корни. Алексия постучала. Ответил скрипучий голос:

– Кто там?

Старуха отлично знала, кто пришел. Обо всем договорились заранее через фамильяров.

– Алексия Мария ди Сеу Арена ди Корта…

Имена и титулы, почетные звания и квалификации приносили пользу в Тве.

– …Мано ди Ферро Орла Луны.

– Входи-входи, Железная Рука.

Дверь со скрипом распахнулась, но никто ее не открывал. Ну конечно. Алексия отважилась пройти через вереницу комнат с потолками-куполами – она будто проникла внутрь огромного инжира с его пузырчатой мякотью. В последней комнате ее ждала Отравительница.

– Часть моего мистического ореола, баа, – сказала Акоси. Она оказалась пожилой женщиной, высокой и костлявой, в белых одеждах, как майн-ди-санту. Вся в ожерельях, браслетах и кольцах. Ее темную рябую кожу покрывало такое количество складок и морщин, словно Акоси усохла внутри собственного тела. – Репутация такая. И что Железной Руке Орла Луны понадобилось от Матери Ядов?

Алексия объяснила, и лицо Акоси Отравительницы сморщилось в подобии улыбки. Взмахом палки она открыла продолжение вереницы комнат за этой, последней: помещения были чистыми, нетронутыми, белыми и стерильными; содержались в них принтеры, химические синтезаторы и помощники – там и происходила работа.

– Дерево – не просто часть пейзажа, баа, – повествовала Отравительница, пока ее подручные обихаживали Алексию и принесли ей чай, который Железная Рука так и не осмелилась попробовать. – Я сконструировала его, чтобы выращивать сырье для более чем пятидесяти разных токсинов. Старайся не прикасаться ни к глазам, ни ко рту, ни к каким-либо отверстиям вообще. И вымой руки.

Чаепитие и скука были частью процесса приготовления заказанных ядов.

И вот Акоси Отравительница закладывает иглы во второй принтер, который упаковывает их в пластик.

– Закодированы на ДНК Робсона Корты. Только он сможет открыть футляры. – Она держит в руке пять пластиковых капсул. – Пять Смертей, Мано ди Ферро. Для кого они?

– Для одного человека.

Акоси Отравительница шипит:

– Кого Лукас Корта так сильно ненавидит, что готов его убить пять раз подряд?

– Я не могу вам сказать, майн-ди-санту.

Акоси с тихим возгласом сжимает кулак.

– Манеры, баа, манеры. Яды должны услышать имя.

Алексия переводит дух.

– Брайс Маккензи.

Акоси Отравительница издает высокий, пронзительный крик. Она сует контейнер в руки Алексии.

– Возьми их, баа, возьми, и да пребудет с тобой мое благословение. Бесплатно. В память о Сестринстве Владык Сего Часа. Возьми и расскажи мне, когда Зверь, погубивший Боа-Виста, будет мертв. Лишь в одном сомневаюсь, баа.

– В чем, майн?

– Достаточно ли я сделала?

Во тьме, мягкой и плотной, горят десятки тусклых огоньков, света которых достаточно, чтобы Алексия поняла: она находится в куполе небольшого размера, четыре-пять шагов в поперечнике. Воздух старый, затхлый, отдает озоном и пряным дымным ароматом, кажущимся одновременно экзотичным и знакомым.

– Ревейлон! – говорит Алексия. – Пахнет Новым годом.