Восставшая Луна

– Экономист, консультант банка «Уитэкр Годдард», а также член Лунарского общества и Павильона Белого Зайца, – объясняет Дариусу Сунь Чжиюань.

– И сторонник концепции Лунной биржи, – продолжает леди Сунь. – Которую земляне агрессивно финансируют. То, что интересует Видью Рао, интересует и меня.

– Видье Рао удалось удрать из Меридиана на «лунной петле», – говорит Джейден Сунь. – Это было настоящее шоу. Дроны, погони на моту и все такое прочее. А также летающая киллерша.

– Знаю, – говорит леди Сунь. – Я помогала с побегом.

В ложе владельцев «Коронадо» воцаряется замешательство.

– И что же стало известно этому нейтро? – спрашивает Тамсин Сунь.

– Не знаю. Но зато знаю, что э проводилэ много времени с Тремя Августейшими, – говорит леди Сунь.

– Что такого они сказали э, что земляне попытались убить бедолагу прямо на улицах Меридиана? – спрашивает Сунь Гуань-инь.

– Это нельзя выявить, не продемонстрировав «Уитэкр Годдард» и землянам, что мы сами подвергали Трех Августейших допросам. Впрочем, я их спросила о потенциальных угрозах для «Тайяна» со стороны Лунной биржи. Им нужно Солнечное кольцо. Три Августейших предсказывают, что с вероятностью восемьдесят семь процентов Земля захватит контроль над ним на протяжении восемнадцати месяцев, чтобы снабжать энергией свой финансовый рынок.

В ложе владельцев «Коронадо» воцаряется ужас.

– Если мы начнем передачу энергии до того, как земляне запустят свою биржу… – говорит Сунь Чжиюань.

– Мы могли бы захватить рынок, – говорит Тамсин Сунь. – Зависимый рынок.

– Мы могли бы эффективно отдать кольцо в бесплатное пользование на год, – продолжает Чжиюань.

– Стратегия торговца героином, – замечает Тамсин Сунь.

– Есть проблема, – говорит Джейден Сунь. Он указывает наверх, через крышу «Коронадо» и через крышу Царицы Южной. – Нам нужен спутник-ретранслятор.

– Я поговорю с Евгением Воронцовым, – заявляет Чжиюань. – Я также выдвигаю предложение о немедленном включении питания на Солнечном кольце. Покажем Земле, что мы открыты для бизнеса.

– Это решение совета директоров, – говорит леди Сунь.

– В комнате нет кворума, – встревает Тамсин Сунь.

– Старшинство имеет свои преимущества, – говорит леди Сунь. – В случае финансового, политического или социального кризиса, когда выживание «Тайяна» находится под угрозой, старший член правления имеет право набирать новых членов правления. Я назначаю Дариуса Сунь-Маккензи в правление «Тайяна».

Взгляды, медленные кивки. В это время ведущие на арене разогревают аудиторию серией вопросов и ответов с быстротой пулеметной очереди. Грохочет музыка. Зрители вопят.

– Засвидетельствовано, – говорит Джейден Вэнь Сунь.

По трибунам снаружи снова и снова прокатывается радостный рев.

– Поддерживаю, – говорит Чжиюань.

– Засвидетельствовано, – говорит Тамсин.

– Значит, мы набрали кворум в этой ложе, – говорит леди Сунь. – Предлагаю немедленно запустить Солнечное кольцо и начать переговоры с ВТО и земными поставщиками энергии. Руки?

Руки поднимаются. Звучат невнятные «да».

– Принято, – говорит Чжиюань. – Решено, что «Тайян» включит Солнечное кольцо и начнет договариваться о контрактах на поставку с Землей.

– Что ж, если все улажено, – говорит Джейден Сунь, – можем поиграть в гандбол. Дариус, как самый новый член правления, можешь вбросить мяч.

Ведущие матча накрутили болельщиков – и местных, и гостей – так, что волнение толпы достигает кульминации. Зрители и комментаторы готовы, табло, экраны и дроны для съемки с близкого расстояния тоже. Игроки готовы. Джейден вручает Дариусу мяч. Тот меньше, чем ожидалось, и тяжелее; и по размеру, и по весу он подходит Дариусу.

– Брось его, как Сунь! – говорит Вдова из Шеклтона.

– Поглядите на меня.

Дариус спускается на помост. Трибуны «Коронадо» ревут так, что он утопает в потоке звуков, едва подняв руку. Он тянется за пределы собственной сути чувствами и плотью. Чем заканчивается тело? Рукой, которая держит мяч; кончиками пальцев, кожей самого мяча и кожей каждого из трех тысяч гандбольных болельщиков, зажатых в тесном овале стадиона. Дариус бросает – мяч летит прямо, высоко, как положено. Игроки прыгают, скульптуры в медленной гравитации: толпа вскакивает – и ее голос подобен грому.

Оба мальчика стоят на маленькой платформе Теофила с таким серьезным и мрачным видом, что Анелиза Маккензи еле сдерживается, чтобы не расхохотаться.

– Все взяла? – спрашивает Робсон.

Она поднимает длинный футляр с сетаром.

– Сообщи, когда доберешься, – просит он.

– А лучше, – встревает Хайдер, – сообщи, когда пересядешь в Ипатии. Там все очень запутанно.

– Я делаю пересадку в Ипатии каждый раз, когда собирается группа, – говорит Анелиза.

Вокзал в Теофиле – по сути, большой шлюз, обслуживающий составы, которые курсируют на отрезке до магистрали.

– Это другое дело, – серьезно отвечает Робсон. – Это тур.