Восставшая Луна

Давайте предположим, что вместо того, чтобы проводить выборы, мы сделаем так, что место в Конгрессе будет получать человек, который соберёт под своей петицией подписи четырёх тысяч граждан. Тогда он без всяких оговорок будет представлять в Конгрессе эти четыре тысячи, и у нас не возникнет проблемы недовольного меньшинства, поскольку те, кто в своих территориальных округах является меньшинством, при такой системе будут вольны организовать сбор подписей под петицией устраивающего их кандидата или присоединятся к тем, кто уже начал заниматься этим в других округах. Такая система приведёт к тому, что каждого из избирателей будет представлять именно тот человек, которого он сам себе выбрал. А депутат, пользующийся поддержкой восьми тысяч сторонников, мог бы иметь два голоса в этом органе представительной власти. Конечно, такая схема имеет свои собственные недостатки, и против неё может быть выдвинут ряд возражений, но всё это не более чем технические детали, вполне разрешимые при соответствующей проработке. Но я ни минуты не сомневаюсь в том, что вы сумеете разрешить все сложности… и таким образом избежать хронической головной боли всех репрезентативных правительств — недовольного меньшинства, которое абсолютно справедливо полагает, что его гражданские права ущемляются.

Но, чтобы вы ни делали, не допускайте, чтобы прошлое стало для вас смирительной рубашкой!

Я также обратил внимание на одно из предложений, согласно которому Конгресс должен стать двухпалатным органом. Превосходная мысль! Чем больше преград на пути законодательной деятельности, тем лучше. Но вместо того, чтобы столь слепо следовать традициям, я предлагаю сделать одну палату законодательной, а другой вменить всего лишь одну обязанность — аннулировать принятые законы. Пусть законодатели принимают законы большинством в две трети голосов… а «отвергатели» получат право аннулировать их в том случае, если за это проголосует треть их состава. Абсурдно? А вы подумайте. Если законопроекту не удалось набрать более чем две трети депутатских голосов, разве это не означает, что и сам законопроект не удался? И если против этого законопроекта выступила целая треть представителей, то не лучше ли будет вообще без такого закона?

Теперь в отношении написанного вами проекта конституции. И здесь позвольте мне привлечь ваше внимание к чудодейственной силе отрицания. Поставьте отрицание во главу всех углов! И пусть ваш документ будет трещать по швам от перечисления вещей, которое правительству воспрещается делать отныне и вовеки.

Никаких призывов в армию… никакого, даже самого незначительного, вмешательства в свободу прессы, в свободу слова, в свободу передвижения, в свободу собраний, в свободу вероисповедания, обучения, средств связи, выбора вида деятельности… и никакого принудительного налогообложения. Товарищи, если вы лет пять потратите на изучение истории и одновременно с этим займётесь измышлением всё новых и новых вещей, которые ваше правительство пообещает не делать никогда, а по прошествии этих пяти лет напишете конституцию, в которой не будет ничего, кроме запретов и отрицаний, то я не стану испытывать страха перед результатом вашей деятельности.

Если же говорить о том, чего я боюсь, то больше всего я боюсь утвердительных решений, при помощи которых рассудительные и благонамеренные люди дадут правительству власть делать то, что кажется необходимым. Пожалуйста, никогда не забывайте о том, что Администрация Луны была создана с самой благородной целью и именно рассудительными и благонамеренными людьми, каждый из которых был избранником своего народа. И, высказав вам это соображение, я не смею больше отрывать вас от вашей работы. Благодарю вас.

— Разрешите задать вопрос! Вы сказали — «никакого принудительного налогообложения». Тогда откуда, по-вашему, возьмутся деньги, которыми мы сможем оплатить свои расходы? Бзавнеб!