Восставшая Мексика. 10 дней, которые потрясли мир. Америка 1918

Он разъясняет колебавшемуся Эптону Синклеру, что ни один социалист не может «сомневаться в спаянности большинства советских лидеров, в великолепии большевистской мечты и в возможности ее практического осуществления». Он ссылается на то, что он был свидетелем Октябрьской революции. «И я не мечтал, я изучал, и я исследовал…»

Он постоянно связывает в своих выступлениях судьбы русской революции и судьбы революционного движения в Америке. Как художник, оп находит для раскрытия этой связи незабываемые образы и слова.

В очерке «Социальная революция под судом» («Либерейтор», сентябрь 1918 г.), который по достоинству может быть назван образцом революционной публицистики, он описывает большой судебный процесс «Индустриальных Рабочих Мира» в Чикаго. Он разоблачает инсценировку суда над передовыми рабочими и фальшивость буржуазной демократии, которая кичится своими «свободами», а на деле прикрывает безграничную власть денег, подчинивших себе цивилизацию.

Очерк пронизывает превосходно переданный контраст между судьей Лэндисом («на долю этого человека выпала историческая роль — судить социальную революцию»), тем своим видом олицетворяющим смерть и тление, и подсудимыми — великолепной когортой людей, которым принадлежит будущее. «Что же до подсудимых, то я не думаю, чтобы когда-либо в истории Америки можно было наблюдать подобное зрелище. Их сто один человек — лесорубы, батраки, горняки, журналисты. Сто один человек, убежденные в том, что богатства мира принадлежат тем, кто их создает».

Великолепно появление подсудимых в зале. «Вот идет большой Билл Хейвуд в своей черной фетровом шляпе, накрывающей лицо, напоминающее обветренную скалу; Раль Чаплин, похожий на Джека Лондона в молодости; Редди Дорен с добродушным и энергичным лицом, с копной ярко-рыжих волос, падающих на нелепый козырек, который он всегда носит; Гаррисон Джордж, чей лоб изборожден глубокими морщинами…» И так далее. Целая портретная галерея лучших представителей американского народа.

«Во всей Америке нельзя найти другой сотни людей, которые были бы более достойны представлять социальную революцию. Все, побывавшие в этом зале, говорит: «Это больше походит на собрание, чем на суд».

Если сопоставить это полное драматизма, брызжущее энергией изображение классового сражении, развернувшегося на процессе ИРМ в Чикаго, с очерком «Война в Патерсоне», становятся наглядными и те изменения, которые произошли на истекшие годы в действительности, и изменения в творчестве Джона Рида. Вилл Хейвуд, которого мы видели в Патерсоне среди масс, только начавших пробуждаться, теперь окружен закаленными бойцами. Война классов вступила в новую, более ожесточенную фазу. И если судья Кэррол, который, не считаясь ни с чем, приговаривал к тюремному заключению забастовщиков в Патерсоне, еще оставался господином положения и его лицо еще могло казаться «умным, жестоким и неумолимым», то судья Лэндис выглядит уже иначе. У него «лицо Эндрью Джексона[5] через три года после смерти», и он ужо совсем не является господином положения в «отделанном мрамором, бронзой и строгим темным деревом» зале Федерального суда в Чикаю. В этот зал ворвалась буря, которую не может укротить никакой Лэндис.

В очерке «Социальная революция под судом» подсудимые обвиняют капиталистический строй, и их приговор беспощаден.

Вот почему так логична кажущаяся совершенно неожиданной, освещающая всю картину светом грозной молнии концовка.

«Мне, только что приехавшему из России, сцена показалась странно знакомой. Я долго вспоминал, где я уже видел все это. И внезапно меня осенило.

Судебный процесс индустриальных рабочих мира в Федеральном суде в Чикаго напоминал заседание Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета рабочих депутатов в Петрограде. И я никак по мог привыкнуть к мысли, что этих людей судят. Они держали себя независимо, не заискивая, — они были уверены в себе, решительны, мудры… как большевистский трибунал.

И на мгновенье мне показалось, что я вижу Центральный Комитет Советов Америки, который судит судью Лэндиса за… ну, скажем, за контрреволюцию».

Вот как писал Джон Рид.

Непосредственно примыкает к этому замечательному произведению социалистической литературы очерк «С Джином Дебсом в день Четвертого июля», написанный в ответ на арест выдающегося революционера. Это было выражение народной любви к нему и восхищение его мужеством. Дебс — это подлинный народный герой Америки, и в словах его: «Социализм приближается, и врагам не удастся преградить ому путь, как бы они ни старались» — была заключена мысль, овладевавшая массами.

Джон Рид становится во главе журнала «Революционный век», в котором теперь печатается большинство его статей. Сенатская комиссия требует его к ответу, и на вопрос сенатора Юма, призывал ли он в своих выступлениях совершать в США революцию, подобную русской революции, он без колебания отвечает: «Да, я постоянно призываю к революции в Соединенных Штатах».