Восставшие из рая

Когда я наконец вылетел с другой стороны, то почти сразу же увидел хутор, очень похожий на здешний (господи, «там» и «здесь» совсем перепутались у меня в голове!), и, пикируя вниз, заметил – будто выхваченный камерой кадр…

Инга, моя Инга склонилась к этому лохматому верзиле-костолому, который чуть не прирезал Тальку тогда, и бинтовала его раненую лапу! Бинтовала заботливо, бережно, как некогда делала то же самое с Талькой, разодравшим руку о ржавую железяку на какой-то стройке, где он играл с пацанами…

И словно кто-то выключил свет.

Весь, какой был.

Темнота.

Глава двадцать шестая

Добродетель не остается в одиночестве.

Конфуций

– Да, я видел… видел то, что хотел увидеть, – голос мой был холоден и бесстрастен. – Не знаю, насколько я верю тебе, Зверь-Книга, но я понимаю тебя.

Перед глазами все еще стояло лицо Инги, излучающее нежность и тревогу. Силы небесные! Умер два месяца назад и до сих пор не забыт? Будем ходить в соболях! О принц из далекого Эльсинора, как же ты был прав!..

– Я понимаю тебя! Теперь мне осталось спросить об одном: зачем тебе понадобился я? Ведь не зря же ты уделил мне столько внимания? (Я тоже перешел на «ты», не заметив мгновенного перехода.) Я нужен тебе. Зачем?

– Да, ты мне нужен, – просто ответил Зверь. – Ты умен. Ты довольно много знаешь. Ты – оттуда. И у тебя есть Дар. Кроме того, ты не боишься спорить со мной. Вернее, боишься, но все равно споришь. Мне нужен такой человек. Мы с тобой нужны друг другу.

– Короче…

– Короче, мне нужен Глава. Людей Знака – великое множество, Хозяев Слова и Господ Фразы – ненамного меньше, Страничников… в общем, тоже хватает. Мне необходима Глава. Глава над моими Страничниками. Человек, сила которого будет в чем-то соизмерима с моей – уравнять не обещаю, это невозможно – и который будет постоянно подвергать мои действия сомнению.

Я вспомнил заседания христианских прелатов, решающих, достоин ли тот или иной мученик войти в сонм святых. Один из священников работал профессиональным скептиком, подвергая сомнению все заслуги кандидата в святые. Как же его звали?.. Адвокат дьявола! Энджи, тебе предлагают стать адвокатом дьявола! Заманчиво, черт побери…

Зверь склонил к плечу свою уродливую голову чисто человеческим жестом, пристально всматриваясь в меня.

– Тебе не нравится этот мир? Попытайся, и он сможет стать лучше. Или ты надеялся переделывать его, живым выбравшись из Книжного Ларя? Если бы ты погиб в Пяти Углах или как-нибудь еще – ничего бы не изменилось! Попробуй хотя бы… Сыграем мир в четыре руки? Я не прошу тебя выполнять мои приказы – многие пойдут на это с радостью и будут целовать мне хвост, – я прошу тебя обсуждать и осуждать мои действия. Стань застежкой для Переплета Зверь-Книги! Согласен?!

Вертикальные щели его глаз словно зависли в воздухе, сбивая, спрашивая, требуя, не давая сосредоточиться. Где-то на самом краю сознания кричали и не могли докричаться до меня едва слышные голоса – Лишенные Лица, Лишенные Дара, обреченные, требующие моей смерти, смерти сына моего, смерти друга моего, – они взывали ко мне, но, заслоняя все остальное, вставало лицо Инги и рядом с Ингой – смеющийся Талька и я сам, в белом с серебром одеянии… Глава, Творец, младший брат Бога, адвокат дьявола…

Только Бакса почему-то не было.

Мир лежал передо мной чистой, еще не написанной страницей, мир… Мир ждал. Мир хотел прикосновения моих рук… пусть и не только моих… и черные точки чьих-то зрачков двоились, троились, множились; безмолвный вопрос дробился в этих черных знаках, правильными рядами выстроившихся на белой бумаге…

Я хотел крикнуть.

Но вместо этого просто кивнул.

И пришла Тишина.

Передо мной медленно раскрылась первая страница Книги…

Книга вторая Возможность невозможного

Сага о кухонном ноже

Нож,
ты в живое сердце
входишь, как лемех
в землю.
Нет.
Не вонзайте.
Нет.
Лезвие золотое.
Август. Двадцать шестое.

Ф.-Г. Лорка

Глава первая

В окно постучала полночь,
и стук ее был беззвучен.
На смуглой реке блестели
браслеты речных излучин.
Рекою душа играла
под синей ночною кровлей.
А время на циферблатах
уже истекало кровью.

Ф.-Г. Лорка

…а лейтенант был похож на грустного Пьеро из провинциального театра. Он все время подтягивал длинные рукава кителя и морщил брови домиком, поминутно приговаривая умоляющим тоном:

– Вы только не волнуйтесь, госпожа Линдер… вы только, пожалуйста, не волнуйтесь… вы…

Казалось, он сейчас тоже заплачет, этот кукольный лейтенант в мятой пилотке, похожей на клоунский колпак; и даже резкий запах его одеколона был какой-то мужской и женский одновременно.

Инга коротко всхлипнула в скомканный носовой платок и кивнула.

– Все, – сказала она. – Все, все, все… Все в порядке.