Восставшие из Рая

Во двор дома уверенно, будто к себе домой, вошли невысокий парень с неестественно приподнятым правым плечом и среднего роста девушка с роскошной гривой темно-русых, с красивым золотистым оттенком волос. На шее у парня висел обычный плеер. И с него-то и раздавался этот торжественный и радостный «Марш славянки».

У женщины как-то отстраненно мелькнула мысль о нереальности всего происходящего - быстро приближающаяся музыка, словно плеер болтался не на шее у вошедшего парня, а это такими звуками ревел мчавшийся к его дому скорый поезд. Да и не мог плеер так громко играть. Мелодия звучала громко и в тоже время она все отлично слышала.

– А ну валите отсюда! - закричал парень, который держал бумаги, которые должна была подписать Семеновна.

– Отпустите женщину и покиньте ее двор, - невысокий паренек вплотную подошел к черноволосым. Девушка стояла на шаг от него.

– Счас ты его покинешь! Козел! - молодой мужчина, который заталкивал Семеновну в дом, резко ударил стоящего рядом с ним парня.

Точнее, попытался ударить. Его кулак пронесся по тому месту, где еще мгновение назад было его лицо.

– Ах ты, су… - черноволосый не успел договорить, зайдясь в крике.

Это даже был не крик, а вопль, животный вопль. На Семеновну пахнуло горячим воздухом, будто рядом открылась невидимая дверца топки. Второй черноволосый мужчина, не понимая происходящего, попятился, вскочил на крыльцо и уперся спиной в закрытую входную дверь дома. Он испуганно смотрел на этих двоих, так неожиданно появившихся здесь. Белые листки бумаги, которые он держал в руке, валялись у него под ногами. Таня Кузнецова на всю жизнь запомнила его лицо. Перекошенное от страха и, не смотря на смуглость кожи, белое, словно те листки бумаги, которые он не замечая, топтал. А глаза?! О теперь женщина поняла, что означает выражение «глаза выпучились от страха». Из, еще недавно прищуренных, смотревших на нее презрительно и зло, они мгновенно превратились в два полноценных «пятака».

Это продолжалось несколько мгновений, а затем человек с воплем хватается за лицо, ноги его подламывается и он скатывается с крыльца.

– О, Господи…

– Таня, - к застывшей женщине подошла девушка с каштановыми волосами, - спокойно рожайте. Больше Вас никто не тронет. На, держите, - и она вложила в руку Кузнецовой тонкий черный прямоугольник.

Семеновна так и стояла с ним в руке, вытаращенными глазами смотря на калитку, через которую ушли ее таинственные спасители, когда за забором почти одновременно раздался вой пожарной и милицейской сирен. А потом во двор вбежало сразу несколько милиционеров. Они что-то ее спрашивали, показывая руками и кивая на стонущих на земле двух черноволосых парней. А она все смотрела на распахнутую калитку, в проеме которой красиво полыхала черная Тойота Ленд Крузер. Таня Кузнецова не слышала ни воя сирен, ни голосов милиционеров и пожарников. В ее глазах плясали огоньки пламени горящей машины, а в голове звучала бравурная мелодия «Марша славянки»…

Черным прямоугольником оказался кожаный маленький чехольчик с вложенной туда банковской карточкой и запиской с пин-кодом.

*      *      *

– Подруга, не бойся, рецепт верный. Мне его Нюрка рассказала. Она сама так один раз себе выкидыш сделала, когда залетела по пьяни и боялась, что может урод родиться, - Оксанка, подруга Лены, как обычно говорила быстро, словно строчила из пулемета. - Да и что в нем страшного в этом рецепте. Никакой химии!

Действительно, рецепт был прост. Пачка лаврушки на стакан кипятка. Отвар выпить, а сам лист завернуть в марлю и засунуть на ночь во влагалище. Все!

– Ну не знаю… боязно как-то…

– Ну тогда рожай! Раз тебе боязно! Только потом не говори, что тебе не захотели помочь! Ты сама не захотела!

– Оксанка, не тараторь! Дай подумать! - Лена схватилась руками за голову.

Травить себя не хотелось. Сколько она уже знала случаев, когда люди умирали, поев или выпив какую-то гадость. Правда, это случалось в основном, когда выпивали какую-то гадость. Вон и ее папаня так на Южное кладбище отправился. На Новый Год хлебнул какого-то денатурата.

Но еще больше Ленке не хотелось рожать. Родить - это значит поставить крест на себе, своей молодости, а значит и жизни.

– Ладно, пойду куплю пачку лаврового листа.

– Я тебе уже купила! Держи!

Вечером Лена, украдкой от матери запарила лавровый лист, затем час настояла. Зажимая нос, чтобы не слышать резкого запаха, выпила стакан получившейся желто-коричневой жидкости. Влажнее листы аккуратно завернула в марлю и осторожно всунула себе во влагалище. Но заснуть не удалось. Мощный рвотный позыв сбросил Ленку с постели и она, не успев даже добежать до унитаза, вырвала прямо на пол в коридоре.

– Блядь! Насоветовала подруга!

На шум прибежала мать.

– Лена, доченька, что с тобой!

– Ничего! Иди ложись спать! Траванулась я. Наверное пирожком, что купила в лотке.

Засеревшись в туалете, девушка вытащила из влагалища марлю с лавровыми листами и спустила их в унитаз. Потом она долго сидела на нем, вытирая руками слезы. Избавиться от плода не получилось.