Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник]

Здесь было около тридцати жителей. Трое из них были мужчины, более крепкие, чем рагидьянцы. Они выполняли самую тяжелую ручную работу. Большинство женщин было в возрасте 16–17 лет и старше. Одежда их была самой разнообразной, а иногда ее просто не было, на стоянке платье не считалось обязательным. Джоссерек подумал даже, что здесь вообще ничто не считается обязательным. Они не толпились и не галдели, а просто держались друг друга, предлагая помощь. Как бы хорошо Дония не обращалась с Джоссереком, вид такого множества гибких обнаженных тел возбуждал. Молоденькая рыженькая девушка поймала на себе его взгляд, улыбнулась и жестами изобразила недвусмысленное приглашение.

Дония это заметила, улыбнулась в ответ, и спросила Джоссерека на арванетском:

— Хочешь с ней переспать? Она хорошенькая.

— А как же ты? — растерянно ответил он.

— Для меня здесь нет никого подходящего. У здешних мужчин много работы. Да и сама я хочу немного поразмыслить в одиночестве.

Эрроди спешилась и быстро заняла место с другой стороны от Донии, пытаясь взять ее за руку. Дония на это легко, по-дружески мотнула головой. Эрроди отпустила ее руку, язвительно скривила губы и жеманно пожала плечами, как будто хотела сказать: «Ну что ж, дорогая, если ты не захочешь, никто не будет тебе навязываться.»

Внутри дом северян выглядел иначе, чем описывали путешественники. Там была большая общая комната, в ней стояли столы из деревянных брусьев, предназначенные для общих трапез. Стены были обшиты красивыми деревянными панелями, но личных вещей здесь почти не было, они размещались в отдельных комнатах. Среди них были и комнатки, предназначенные для гостей. Эрроди прошла к встроенной скамье, остальные растянулись на ковре, сшитом из собачьих шкур — в Рогавике стульями не пользовались. Рыженькая девушка устроилась в ногах у Джоссерека, ее раскованная поза явно подтверждала ее намерения.

Дония сделалась серьезной.

— Сегодня вечером мой друг может поведать вам о далеких землях и захватывающих приключениях, — сказала она.

— А сейчас я расскажу о том, что произошло со мной.

— О том, что южане снова наступают? — Эрроди издала презрительный звук. — Мы это знаем.

— Да, это вы знаете. А знаете ли вы, что они намерены построить базы по всей реке Югулар и действуя с этих баз, разорить весь наш край?

— Думаю, что они могут и это сделать.

— Рано или поздно они обнаружат Булгар. И по-моему, это произойдет очень скоро, я наблюдала за всадниками на учениях.

— Мы готовы покинуть это место при первом же признаке их приближения. Многие семьи только среди обитателей Юрика уже пообещали взять по два-три человека наших, так что у всех будет убежище.

Эрроди говорила уверенно и напористо, хотя остальные помалкивали, словно сложив с себя всякую ответственность, уверенные, что случай поможет им победить, каким бы ни был их враг. Однако Джоссерек заметил, что Дония не полностью раскрывает планы противника.

Она кратко рассказала, как они очутились здесь. Присутствующие загудели, глаза заблестели в полумраке, руки и ноги задвигались, тела подались вперед. Жители Рогавики были весьма любопытны и питали слабость к интересным рассказам.

— Вам потребуются кони и одежда, — сказала Эрроди.

— Сначала мы хотим вымыться, — улыбнулась Дония.

— Нет, сначала надо выпить. Наша медовуха славится повсюду.

Здесь оказалась и ванная комната, в ней даже был душ. Металлические рогульки, сколько угодно горячей воды. Разглядывая Донию сквозь клубы пара, Джоссерек сказал:

— Та девчонка, конечно, ничего себе, но не думаю, чтобы она смогла заменить тебя.

— Нет, вряд ли, — последовал невозмутимый ответ. — Я старше ее, и я замужем. Никто не может узнать мужчин как следует, пока не поживет с ними бок о бок несколько лет. У этой бедной девушки всегда будут только мимолетные связи. В конце концов она начнет заниматься любовью с женщинами, так поступают многие на стоянке.

— И тебя не волнует, если я… Хотя, честно говоря, я предпочел бы тебя.

Дония наклонилась и поцеловала его.

— Ты любезен. Но нам предстоит долгий путь после того, как мы покинем эту стоянку, и я должна использовать каждую возможность, чтобы спокойно подумать. — Она помолчала. — Да, весь завтрашний день мы побудем здесь, ты как следует отдохнешь, насладишься этой девушкой и кем-нибудь еще. Мало ли кто будет тебя домогаться.

— А что собираешься делать ты?

— Одолжить лошадь.

«Что ж, — подумал он, — охотник, чтобы найти уединение для своего тела, ударяется в бродяжничество. Но каким образом им удается добиться такого уединения души? — Вспыхнуло негодование. — Почему она полагает, что мне не надо поразмыслить над дальнейшим путем?»