Восточная империя (СИ)

Когда мы закончили я едва держался на ногах. Во мне боролись два желания первое — это пойти и съесть всё, что найду в этом доме. Второе: — упасть прямо тут на пол и проспать как минимум до утра, а лучше дней пять. После не долгой борьбы мною было приятно решение, сначала поесть, а затем завалиться спать. Но это я так думал. На самом же деле, как потом мне рассказал Кулкан, — я, пробурчав что-то про еду вырубился, ни сделав и шага.

***

Дюран завидев чужаков по началу хотел прогнать их. Но что-то внутри подсказало поступить иначе. Вид чужаков был непригляден. Грязные, лица осунувшиеся, а в глазах печаль.

Покойная жена всегда говорила «нужно людям помогать, не требуя ничего взамен», быть может это её голос заставил изменить решение и впустить в дом чужаков. Он так и не понял, но всё же держался на стороже, а нож спрятал под рубахою.

С ними был ещё третий, что висел на цевало словно мешок с навозом. Только когда они въехали во двор, и сняли своего приятеля с цевало, Дюран заметил обмотанную вокруг ноги тряпку, пропитанную кровью. — М-да, дело худо — подумал тогда Дюран. А ведь в деревни и лекаря-то толкового нет. Был паренёк и то сбежал в столицу в поисках лучшей жизни. Осталась знахарка Арина, но она так стара и почти слепа, что вряд ли сможет чем-либо им помочь.

Молодой человек снял окровавленную тряпку, и бросил ту на пол. Старик бросил быстрый взгляд на рану и от её вида старому вояке поплохело. Ногой это месиво уже не назвать, проще отрезать, а парню сделать костыль. Но что произошло дальше ввергло Дюрана в шок. Он как завороженный смотрел на молодого парня, забыв про то, что хотел вырезать себе новую ложку взамен старой. Руки парня засветились ярко-зеленым светом, а кусок мяса бывший некогда ногой, вновь стал приобретать прежний вид. Когда он убрал руки, то от раны не осталось и следа, а пред ним лежал человек с абсолютно здоровой ногой. Вот тогда-то Дюран и упал в обморок одновременно с парнем, и лишь Кулкан наблюдая эту картину весело ухмыльнулся.

***

Очнулся я в кровати, за окном темно, а значит я проспал как минимум пол дня. Но это не точно.

Спустившись вниз, я обнаружил что на столе, где я лечил Фади, сейчас находиться невероятное количество еды. При виде которой мой живот заурчал, напоминая о себе, а мой рот заполнился слюной. Фади, Кулкан, а вместе с ними и Дюран пили медовуху поднимания кружки за мою здравницу.

Ничего им ни говоря, я быстро уселся за стол рядом Фади и принялся поглощать всё до чего мог дотянуться. Они так и застыли с поднятыми кружками, наблюдая как я уничтожаю запасы еды.

Прошло около полу часа, с того момента как я начал поглощать всё до чего мог дотянуться. Опустошив пятое блюдо с жаренным рёбрышками, я с довольным выражением лица откинулся на спинку стула и произнёс: — Ну что ж, перекусили, а теперь можно и поесть, — первым, как всегда, не выдержал Кулкан. От смеха которого затряслась вся домашняя утварь.

Хозяин дома смотрел на меня с широко раскрытыми глазами. Затем начал быстро что-то показывать руками, но благодаря Юси, я знал язык немых и потому понял о чём говорит Дюран.

— Ну и горазд же ты парень пожрать, — Старик, находясь в изумление, совсем забыл про наполненную кружку.

— Я обычно так не ем, просто лечение отнимает огромное количество энергии. А за еду не переживайте мы всё оплатим.

— А я и не приживаю, все это — Дюран обвёл рукой, накрытой стол — купил Кулкан.

Наш разговор прервал шум доносящейся с улицы. Мы, схватив оружие выбежали во двор, где уже были раскрыты ворота, а внутрь двора въезжали вооруженные всадники. Всего их было человек тридцать, а возможно и больше.

Вперёд выехал мужчина, на белом цевало.

— Кто из вас Крэн? — прозвучал глубокий голос из-под шлема.

Сам человек был облачён в доспехи, бросив на них быстрый взгляд, можно сразу догадаться, одеты они явно не для красоты. А судя по количеству следов, от нанесённых ударов мечом или каким-либо другим оружием, можно смело сказать: — этот человек за спинами людей не прячется.

Что примечательно так это то, что с пояса всадника свисал меч, но не он привлёк моё внимание, а одноручный арбалет, торчащий из подсумка. На него-то я и указал своим приятелям.

— Так народ… вот этого не убиваем, — указал я на выехавшего вперёд мужчину, проигнорировав всадника — у меня к нему есть вопросы.

— Да ты щенок совсем…, — мужчина побагровел лицом, услышав пренебрежение в голосе парня. Будто перед ним лихой человек с дороги, а не знатный господин.

— А с остальными чего делать будем? Тут места нету, а хоронить их придётся. Да и после рёбрышек носить тела, ну вот, совсем не хочется. Может отпустим? — Не обращая никакого внимания на слова всадника, спросил Кулкан и уселся на лавку, что нашлась возле входа в дом.

— Дюран, а у тебя свиньи есть? — Обратился к старику Фади, при этом показательно зевнув, чем окончательно вывел из себя мужчину.

— Схватить наглецов и хорошенько проучить, — прошипел всадник и развернув цевало, отъехал на десяток метров, пропуская вперёд своих людей.