Восточная война (СИ)

Ну и взрывчатое вещество было не просто пироксилином в том или ином варианте или там тротилом, а смесью на основе гексогена.[58]  Ганс Геннинг в 1899 году получил патент на способ производства этого «лекарственного препарата».[59] А в 1900 году в России уже открылась небольшая фабрика по его выпуску. Совсем крошечная, чтобы не привлекать излишнего внимания. В 1901 году еще одна, покрупнее. В 1902 еще три. И все разбросаны на просторах России, прикрывшись совершенно нейтральными названиями. Так что к началу 1904 года в распоряжении императора были определенные запасы гексогена, которое он и применил, чтобы локально усилить свою артиллерию. Много ведь не требовалось. Чай не Первая Мировая и не Вторая. Тот же 127-мм снаряд массой около тридцати килограмм вмещал порядка четырех с гаком килограмм взрывчатого вещества. Ну пусть пять кило для равного счета. На тысячу таких «подарков» требовалось соответственно пять тонн взрывчатки для производства которой нужно было всего две тонны гексогена. Много. Но вполне терпимо. И он мог себе это позволить. Но, увы, корабельные снаряды Тихоокеанского флота и 2-й эскадры переоснастить не успели. Хотя император хотел. Тянули до последнего, опасаясь утечек, вот и умудрились перехитрить сами себя.

Но не суть. Главное – железнодорожная артиллерия под Ляояном вдарила так, что земля затряслась. Особой надобности накрывать едва окопавшиеся японские силы ни 203-мм, ни 305-мм снарядами, да еще такими мощными не было. Там и калибры пожиже справились бы. Но Ренненкампф ударил, считая, что хуже не будет. Так и оказалось. Деморализация от обстрела такими тяжелыми калибрами стала чудовищной, не столько убивая, сколько раздавливая психику в лепешку.

А потом вперед пошла пехота и полетел дирижабль.

Наступление Ренненкампф проводил силами сразу двух дивизий, стремясь массировать свои невеликие силы. При этом артиллерия не прекращала «долбить», ведя огонь на подавление и не давая японцам сильно высовываться и обстреливать наступающую русскую пехоту.

Сначала выключились 305-мм орудия, потом 203-мм, 152-мм и 127-мм. Дальше 107-мм и, наконец, когда до японских позиций было около ста пятидесяти метров, замолчали 87-мм пушки. Из-за угрозы поражения своих.

Японцы не строили оборону эшелонированно в глубину. Это пока применялось только русскими, вкупе с концепцией гибкой обороны. Поэтому проводить так называемое артиллерийское наступление не было смысла. Некуда его вести. Вот стволы и замолчали. А солдаты, не теряя ни секунды, бегом ринулись вперед, стремясь как можно скорее достигнуть вражеских траншей. Все роты, взводы и отделения были поделены на рабочие тройки – звенья. В каждой из которых двое держало стрелковое оружие наизготовку, готовясь прикрывать товарища. А третий шел с гранатой в руке и готовился ее кинуть.

Ничего хитрого. Обычная немецкая «колотушка» копеечной цены. Терочный запал. Начинка амматолом. Банальность. Хоть и не все одно опережающая эпоху.

Секунда. Вторая. Третья.

И солдатики единым порывом дернули за фарфоровые кольца. А потом гранаты полетели в траншеи, откуда уже начали потихоньку высовываться японцы. По их любопытным моськам, правда, тут же стреляли прикрывающие. Но все одно – требовалось спешить.

Раз.

И волна взрывов прокатилась по траншеям. Не очень стройная. Не очень ладная. Кое-где и мимо гранату бросили. Где-то и метателя пристрелили. Но и того, что прогремело – хватило с избытком.

Взбежав на бруствер бойцы, не спускаясь, начали расстреливать все, что копошилось внизу. Во все, даже в, казалось, мертвые тела, летели контрольные пули. Благо, что русские карабины lever-action позволяли работать очень быстро и ловко…

И тут японская пехота, расположенная в тылу, включая отошедшие части Ноги, Оку и Нодзи, перешла в наступление. Маршал Ояма не мог упустить такой возможности. Ведь русских было вон – раз, два и обчелся. Всего две дивизии. Причем на японских позициях, а не на своих. Массы станковых пулеметов и легких полевых гаубиц у них не было. А значит, что? Правильно. Их нужно попытаться достать.

Никаких условностей. Никаких приготовлений. Никакой потери времени. Просто всем, кто был еще на ногах был отдан приказ: «Примкнуть штыки!» и «В атаку!» Он бросил в атаку всех. Вообще всех. Даже поваров и конюхов. И сам, достав из ножен свой клинок, пошел в бой. Смерть или победа! Позор его от поражений был настолько нестерпим, что он иначе и поступить не мог.

— БАНЗАЙ!!! — раздалось громовой эхо над полем.

И огромная масса людей бесформенной, рассеянной толпой побежала вперед. В атаку! Пытаясь перекричать свой страх перед, казалось, непобедимым противником. Пытаясь утолить свою ярость в крови этих проклятых гайдзинов.