Восточные славяне и нашествие Батыя

После сокрушения идолов, писал автор «Повести временных лет» монах Нестор, послал Владимир по всему городу своих глашатаев со словами: «Если не придет кто завтра на реку – будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб – да будет мне враг».

А первый киевский митрополит из русских Иларион писал в Киеве в своем «Слове о законе и благодати», что многие крестились не по любви, но из-за страха, «понеже бе благоверие его с властию сопряжено».

Следует иметь в виду, что одной из особенностей древней истории Руси является очень частое разночтение в датах, иногда составляющее несколько лет.

Поэтому и дата 988 года, наиболее часто упоминаемая как год крещения Руси Великим князем Владимиром Святославовичем, тоже условна.

В ходу у историков и другие даты, например 990 год, когда упоминается даже день великого события – пятница 1 августа, торговый, нерабочий день, наиболее подходящий для одновременного крещения нескольких тысяч киевлян. Причем и место крещения при этом уточняется особым образом, ибо самый большой рынок Киева лежал на Подоле, а омывался он рекою Почайной, и потому не Днепр с шедшим к его берегу знаменитым Крещатиком, а река Почайна представляется наиболее вероятной купелью первых христиан Киева. Возможно, вслед за тем крещение происходило и в Днепре.

Как бы то ни было, но в честь массового крещения жителей Киева Великий князь заложил первую каменную церковь Богородицы, после чего Богоматерь стала считаться небесной покровительницей Русской земли. (Впоследствии эта церковь стала называться Десятинной, ибо на содержание греческого духовенства, пришедшего из Византии, тратилась десятая часть всех великокняжеских доходов.)

Через тридцать лет после этого в Киеве было построено уже большое число церквей, в которых соответственно служило и множество священников и причетников.

И с самого же начала первый киевский священник грек Михаил, а вместе с ним и Великий князь начали печься об обучении грамоте и подготовке на Руси собственных священников. Для этого, как писал знаменитый русский историк Василий Никитич Татищев, «митрополит же Михаил советовал Владимиру устроить училище на утверждение веры и собрать детей в научение. И тако Владимир повелел брать детей знатных, средних и убогих, раздавал их по церквям священникам-сопричетникам в научение книжное. Матери же чад своих плакали о том вельми, как по мертвым, ибо не утвердились в вере и не ведали пользы учения, что тем ум их просвещается и на всякое дело благоугодное творить, и искали, безумные, как дарами откупаться».

Трудная многовековая борьба с язычеством

После крещения киевлян Владимир обратил взор на Новгород. Тем же летом туда двинулась великокняжеская дружина во главе с его дядей Добрыней и боярином Путятой. Новгородцы, в отличие от киевлян, оказали сопротивление и дружинникам, и пришедшим с ними миссионерам-грекам. По приказу Добрыни деревянных идолов сожгли, а каменных утопили в Волхове. Но и после этого не многие новгородцы сразу приняли крещение.

Остальных дружинники силой загоняли в Волхов, и потому в Новгороде возникла поговорка, что их «Путята крестил мечом, а Добрыня – огнем». И самый первый акт крещения растянулся в Новгороде на целый месяц. Однако и после этого многие новгородцы в душе оставались язычниками, а то и двоеверцами. Во всяком случае, языческие волхвы появлялись в Новгороде и два и три века спустя.

Язычество необычайно прочно удерживало позиции во многих, особенно северо-восточных, районах, а также в Ростове Великом и Муроме. Там принятие христианства затянулось на век с лишним.

Чаще всего русичи внешне выказывали покорность и не очень активно сопротивлялись самому обряду крещения, оставаясь в душе прежними язычниками. И автор «Повести временных лет» со скорбью заявляет: «Словом называемся христианами, а на деле живем, как поганые… Ведь если кто встретит попа или монаха, то возвращается домой, так же встретив отшельника или свинью, – разве это не по-поганому?»

Христианское благочестие, то есть истинное богопочитание и исполнение заветов церкви на деле, жизнь благопристойная, спокойная, упорядоченная предусматривали отказ от многих плотских утех, от всяческого греха, который выражался в поступках, противных закону Божию, когда более всего торжествовала грешная, всесильная плоть, а слабый, затемненный дух молчал. И воистину было все по пословице: «Грехи любезны доводят до бездны», то есть до ада.

А язычество не знало запретов, обуздывающих плоть. Язычники пили вино без меры. Многоженство, а также и супружеская неверность были частью бытия; они не знали постов, и аскетизм православных праведников был им не только глубоко чужд, но и отвратителен.