Восточные славяне накануне государственности

Учитывая то, что волжские болгары здесь не названы, вполне очевидно, что именно они и поименованы нашим автором «славянами».

Из всего блока известий о поволжских ас-сакалиба это первым попало в поле зрения ученых, и такое словоупотребление Ибн Фадлана сразу поставило их в своеобразный тупик: как уже говорилось, это единственный случай, когда автор, лично побывавший в Восточной Европе, кажется, именует ас-сакалиба неславян. А.Я. Гаркави предположил, что данный факт связан с тем, что славяне составляли немалое число жителей Волжской Булгарии (Гаркави 1870: 105), однако такой вывод в то время не имел под собой серьезной опоры в источниках и потому не получил распространения. Подобная ситуация, когда славянам в составе населения Волжской Булгарии не находилось места, привела некоторых исследователей к выводу о том, что у Ибн Фадлана этот этноним применен расширительно и что он в арабской традиции мог обозначать не только славян, но и другие народы Восточной Европы: тюрок, финно-угров и т. д., о чем шла речь в начале статьи. Однако больше примеров такого «расширительного» употребления арабскими авторами этнонима ас-сакалиба неизвестно, что делает такое предположение очень шатким.

Д.Е. Мишин недавно предположил, что мы имеем тут дело с простой ошибкой арабского автора: по мнению ученого, маликом ас-сакалиба именовал себя царь Алмуш в послании к халифу ал-Муктадиру с целью «показать себя мощным правителем, которому повинуются многие народы и с которым, следовательно, выгодно поддерживать союзнические отношения», что и отразилось в «Записке» Ибн Фадлана (Мишин 2002: 29–33; 2007: 100–109). Но и это объяснение не выглядит убедительным. Во-первых, возникает вопрос: почему Алмуш в числе своих (реальных или мнимых) подданных так выгородил славян, что не упомянул других подвластных ему народов? Это не находит никакого объяснения. Во-вторых, Д.Е. Мишин не учел того, что именование Алмуша «государем славян», а его подданных «славянами» исходило именно от самого Ибн Фадлана, в то время как сам Алмуш называл себя «царем Булгара», что было подмечено еще А.П. Ковалевским (Ковалевский 1954: 33–34): «На его минбаре уже провозглашали за него хутбу: «О, Аллах! сохрани (в благополучии) царя Балтавара, царя Булгара» (Ибн Фадлан 1939: 68); «он (хатиб) стал провозглашать за него (царя) хутбу: «О, Аллах! сохрани раба твоего Джа’фара ибн-’Абдаллаха, повелителя (эмира) Булгара, клиента повелителя правоверных» (Ибн Фадлан 1939: 68).

Это говорит о том, что в определении жителей Среднего Поволжья, как славян, Ибн Фадлан скорее следовал определенной традиции, сложившейся в арабском мире, другие примеры которой были приведены выше. И у нас есть все основания полагать, что за этой традицией стоял реальный исторический факт – проживание в Среднем Поволжье именьковцев и, вероятно, их потомков. Поэтому в объяснении употребления этого этнонима Ибн Фадланом мы считаем логичным вернуться к позиции А.Я. Гаркави (ср.: Седов 2002: 254–255; Галкина 2006: 344–345; 2006б: 382). Это тем более логично сделать, что, согласно свидетельству Ад-Димашки, также привлеченному ученым, паломники из Волжской Булгарии, бывшие в 433 г. (1041–1042 гг.) в Багдаде, на вопрос, кто они, отвечали, что их народ – это смесь тюрок и сакалиба (Гаркави 1870: 105). Данное свидетельство полностью подтверждает позицию тех археологов, которые говорят о включении потомков славян-именьковцев в состав населения Волжской Булгарии. В этой связи любопытно, что в описании Ибн Фадланом быта жителей Волжской Булгарии имеются как элементы кочевой жизни (юрты), так оседлой (дома, земляные ямы для хранения зерна и т. д.), а В.В. Седов и Г.И. Матвеева именно с именьковским наследием связывали весьма быстрое оседание булгар на землю.

Обращает на себя внимание и еще одно обстоятельство, являющееся прямой параллелью к известию Ад-Димашки: спутниками посла Сусана ар-Расси и Ибн Фадлана были Такин ат-Турки (тюрок) и Барис ас-Саклаби (славянин) (Ибн Фадлан 1939: 55). По всей видимости, именно известная арабам двусоставность населения Волжской Булгарии побудила посольство взять с собой, по всей видимости в качестве переводчиков, тюрка и славянина. Переданное Ибн Фадланом имя Барис (также возможно его прочтение как Барас или Барус: Ибн Фадлан 1939: 90) сближают с тюркским Барс (Ибн Фадлан 1939: 90), однако это мало что значит: имена легко перенимали, тем более в условиях этнокультурного синтеза (который, по Ад-Димашки, имел место в Волжской Булгарии) или проживания в иноэтничной среде. Если же допустить, что ас-сакалиба – это просто ошибочное наименование волжских булгар (тюрок), то присутствие в составе посольства одновременно и «тюрка» и «славянина» необъяснимо. Последний, очевидно, должен был или быть славянином, или как минимум владеть славянским языком (и выступать в качестве переводчика), за что и получил свою нисбу, которую обычно носили в арабском мире оказавшиеся там славяне[33].