Восточные славяне в VI-XIII вв.

Как и в более раннее время, вещевой материал обычно сгорал на погребальных кострах. В захоронениях оказываются лишь единичные и случайные предметы. В одном из курганов у д. Низовка найдено перстнеобразное височное кольцо, в кургане у д. Избоищи — бронзовый толстопроволочный браслет. Несколько раз в захоронениях встречены бронзовые лировидные пряжки и железные ножи. Из Воймерицких курганов с сожжением происходят стеклянные бусы голубого и синего цветов, бронзовые спиральки, браслеты и бляшка с тиснением.

Этот материал явно недостаточен для определения времени новгородских курганов с трупосожжениями. Очевидно, эти памятники следует датировать в целом IX–X вв. по аналогии с курганами других древнерусских земель (табл. LII). Верхняя дата новгородских курганов с трупосожжениями может быть определена началом XI в., поскольку в это время получает широкое распространение обряд ингумации, который приходит на смену ритуалу сожжения умерших и окончательно вытесняет его.

Курганы с трупоположениями новгородских словен представлены двумя основными типами. Наиболее ранние из них содержат захоронения в основаниях. В окраинных районах Новгородской земли такие курганы сооружались довольно продолжительное время. В срединной же части территории расселения словен очень скоро захоронения стали помещать в грунтовые ямы под курганами.

Наиболее ранние курганы с трупоположениями в грунтовых ямах датируются арабскими и западноевропейскими монетами первой половины X в. (Кшева, 24; Хрепле, 20), середины и второй половины X в. (Замошье, 3 и 7), рубежа X и XI вв. и первой половины XI в. (Замошье, 2, 8, и 12; Каменка, 47). Следовательно, уже в XI в. в Новгородской земле распространился обычай захоронения в грунтовых ямах. Сопровождающие эти трупоположения вещи (стеклянные позолоченные или посеребренные бочонкообразные бусы, щитковые завязанные перстни, витые браслеты с обрубленными концами, бубенчики с крестообразной прорезью) подтверждают эту дату. Пока трудно сказать, чем объясняется столь раннее распространение в Новгородской земле ямных трупоположений под курганами. В окрестностях Новгорода, на верхней Луге, а также в бассейне Мологи нередки могильники, целиком состоящие из курганов с погребениями в грунтовых ямах.

Сооружение этих курганов происходило так. Сначала на месте кургана выкапывали прямоугольную яму размерами 1,7–2×0,6–1 м и глубиной от 0,3 до 2 м. В бассейне среднего течения Луги встречены грунтовые ямы, края которых обложены камнем. После того как умершего клали на дно ямы, ее засыпали, сооружали насыпь и основание ее обставляли камнями. Обычно под одной насыпью находится одно захоронение. При двух одновременных трупоположениях рыли или общую могильную яму, или две ямы.

Одновременно с курганами, содержащими ямные захоронения, в течение XI в. сооружались насыпи с трупоположениями на горизонте. Число их постепенно уменьшалось, однако изредка их насыпали и в начале XII в. (курганы с находками монет второй половины XI в.: Калихновщина, 52, 53, 78; Кшева, 27). Позднее курганы с трупоположениями на горизонте не встречаются.

Курганных трупоположений выше горизонта, помещенных на специальных подсыпках, в ареале новгородских словен почти нет. Встречаются лишь ярусные трупоположения, но они оставлены финским населением лесной полосы Восточной Европы (Седов В.В., 1958, с. 3–11). Изредка попадаются также курганы с впускными захоронениями.

Как и все славяне, новгородцы клали умерших в курганы головой к западу. В Новгородской земле, особенно на ее окраинах, так же как и в курганах других древнерусских земель, прежде занятых финно-угорским населением, постоянно встречаются трупоположения с меридиональной ориентировкой (карта 28).