Восточные узоры

Гончар загадочно улыбается, поскольку, по-видимому, я не первый, кто задает ему этот вопрос, и начинает демонстрировать свое искусство. Он берет круглое, уже обожженное донце, кладет его на врытый в землю столб, затем из куска глины делает толстый цилиндр и осторожно ставит на донце. Смочив заготовку влажной тряпкой и держа левой рукой гладкий камень внутри цилиндра, а в правой деревянную биту, гончар начинает быстро ходить вокруг изделия, ударами уплотняя стенки. Цилиндр вытягивается, и бесформенный кусок глины превращается в основание большого кувшина. Затем он скатывает толстую колбасу глины, равную по окружности будущему изделию, накладывает этот кусок на готовое основание и вновь начинает работать битой и камнем, наращивая на несколько сантиметров стенки сосуда. Так повторяется пять раз до тех пор, пока сосуд не приобретает очертания готового изделия. Теперь гончар берет обломок обыкновенной расчески, демонстративно продувает его в мою сторону и быстро наносит волнистые линии.

Последний этап работы — обжиг. Он производится тут же, в печи, куда загружаются 80 больших кувшинов. Открытая печь сверху закрывается черепками, а сбоку — двумя металлическими бочками. Сам процесс обжига ведется с соблюдением правил, в которых отразились складывавшиеся веками навыки работы: в течение двух часов поддерживается малый огонь, чтобы изделия лучше просохли, затем разводится сильный огонь для обжига, который поддерживается до тех пор, пока ”четыре верблюжьи поклажи хвороста полностью не прогорят”. Все отверстия в печи забиты черепками и глиной, однако температура в печи не очень большая, и, когда дует сильный ветер, гончары откладывают обжиг, поскольку не могут добиться нужной температуры.

На большом складе мы осматриваем уже готовые изделия. При хорошем обжиге, особенно в низу печи, где сильное пламя, стенки сосудов имеют ровный бело-розовый цвет. При плохом или неровном обжиге изделие получается каким-то пестрым: розовые цвета разных оттенков соседствуют с белым и серым, видны налеты и белые выцветы, доказывающие присутствие солей в глине и воде. Я поднимаю несколько черепков: темная — полоса с мелкими частицами навоза идет в центре толстого, до конца не спекшегося слоя. В хорошо обожженных черепках все частицы навоза выгорают полностью. Такая малоприятная присадка добавляется в глину, по-видимому, для того, чтобы не только увеличить вязкость, но и повысить капиллярность стенок готового изделия. Ведь кувшины и другие сосуды используются как для хранения, так и для охлаждения воды: поднимаясь по капиллярам стенок сосуда, капельки воды испаряются с поверхности и охлаждают ее на несколько градусов. Такие ”потеющие” на жаре сосуды я встречал в городах, на базарах, стоянках такси и автобусов не только в Йемене, но и в других странах Ближнего Востока.

Встреча с прошлым

После завершения своей работы в Йемене в 1984 году мне довелось еще несколько раз побывать в Адене (столице НДРЙ), Сане (столице ЙАР) и других йеменских городах с краткими визитами. Мои перелеты из Адена в Сану — всего 40 минут на маленьком винтовом самолете — лишний раз убеждали меня в том, что население этих двух государств, сегодня объединенных в одну Йеменскую Республику, имеет общие этнические корни и его стремление создать единое государство исторически обоснованно и оправданно.

Раскол Йемена лежит на совести англичан. Пробивая путь в Индию и стремясь обеспечить его безопасность, англичане создали целую сеть опорных пунктов для защиты английских судов, доставлявших в метрополию товары из колоний. Гибралтар, Мальта, Кипр, Суэцкий перешеек, остров Перим и, наконец, Аден — последняя точка в системе "имперских коммуникаций”. В 1802 году англичане взяли в аренду участок земли в бухте Тавахи для устройства угольного склада, затем потребовали принять солдат для его охраны. Получив отказ, они в 1839 году под предлогом наказания лиц, ограбивших севшую на мель бомбейскую фелюгу, захватили Аден и превратили его в колонию. В течение последующих десятилетий методом ”разделяй и властвуй” англичане создали буферную зону между горным Йеменом и колонией Аден. Вожди небольших племенных образований подписали с Англией соглашения о протекторатах, по которым Лондон представлял их на международной арене и защищал от внешней опасности. Кроме того, англичане также охраняли султанов, эмиров и шейхов 25 карликовых ”государств” Южной Аравии от гнева собственных соплеменников и имамов Северного Йемена, не простивших отступников за сотрудничество с колонизаторами.

Северный Йемен практически всегда оставался независимым. Турецкие захватчики дважды оккупировали страну, но оба раза солдаты их гарнизонов сидели в немногочисленных городах, боясь выйти за ворота укрепленных крепостей. Остальная часть страны управлялась местными племенными и религиозными вождями. Показательно, что имам Яхья еще до получения Северным Йеменом независимости в 1918 году был признан османскими властями духовным вождем страны, а в указанном году был провозглашен суверенным правителем государства.