Восточный фронт

Может, у других и погорячее было. Но я лишь за наш передовой отряд 59го корпуса говорю, в котором наша бригада — чему сам был свидетелем. У перешейка, те самые Цзинджоунские позиции, что Степанов в романе "Порт — Артур" описал, мы были 24 июня. Тут у японцев было подобие обороны, укрепрайон, построенный еще до того, как они Маньчжурию захватили. Так что наши войска приостановились — думали тогда, сейчас тылы подтянем, и вперед. Бои местного значения были — поскольку самураи свою полосу обороны спешно укрепляли, и сами, и толпу китайцев с лопатами согнав, ну а мы, естественно, старались помешать. В первый день над нами даже японская авиация появлялась, но уже 25 числа наши это безобразие прекратили, 26 июня мы увидели в небе Илы — штурмовики в большом количестве, а еще прибыли "бронегрызы", 8я ШИСБР, и боеприпасов подвезли, так что дело пошло веселее. В сорок пятом у нас уже научились людей беречь, сначала обстрел и авиаудары, лишь после пехоту в атаку, и не абы как, а по правильной тактике. Тогда я снова, после Зеелова, увидел действие бомб и снарядов "объемного взрыва", вроде и возле дота рвануло, а внутри мертвые все, убило перепадом давления.

И тут 27 июня японцы парламентеров присылают. Я на тех переговорах не присутствовал — но очень быстро известно стало, о чем там говорили — и секретом особым это не было объявлено, и политработники прямо цитировали, да и переводчики и писаря тоже люди, друзей имеют. Будто бы их император объявил о капитуляции — так что, конец войне! Ну тогда, вы оружие кладете, мы входим в Порт — Артур? Нет, отвечают, их командование разъяснило, по какой процедуре все должно происходить, чтобы по самурайской чести. Все остаются на позициях, какие на этот момент есть — а когда мир окончательно будет подписан, тогда японские части вывозятся домой, где оружие и сложат. Мать — перемать, что ваше командование решило, это ваши проблемы — нам оно не указ! Или вы сдаетесь, раз император согласился, или будет штурм! Дальше разные версии, кто из наших что про их императора сказал — так главный из японцев чуть за саблю не схватился, а затем прорычал, что скорее Япония погрузится в море, чем истинный самурай склонит голову перед проклятыми гайдзинами (слово, у них обозначающее то ли варваров, то ли вообще, дикарей). Так и разошлись — вернулись парламентеры назад, мы же не фашисты, чтобы законы войны нарушать?

Три дня было затишье. В штабе корпуса слышал, что КВЖД и ее южный участок ударными темпами под нашу колею перешивают, и вот, завершили наконец. Прибывали лишь новые части, причем не столько пехота, как артиллерия — например, гвардейская минометная бригада особой мощности (не путать с "катюшами", те просто гвардейские минометчики, а "особой мощности", это "тюльпаны"), или корпусные артполки, калибра 152 и 203 — сам видел, как пушки стояли буквально колесом к колесу, как при взятии Берлина. Прибыла даже железнодорожная батарея 180мм транспортеров, морские пушки как на крейсерах, от японского флота нас прикрыть — если по сухопутным целям "тюльпаны" и эффективнее, и дешевле? А еще, в небе очень часто кружились разведчики, их ни с чем не спутаешь, когда одиночный Ту-2 или Пе-2 на ту сторону летит, сопровождаемый парой или звеном истребителей. И "рамы" ФВ-189 над передним краем, цели берут пока на карандаш. Ясно было, что скоро начнется!

И знаете, мы как‑то не особо и сожалели, что самураи капитулировать отказались. Хотелось конечно, чтобы скорее войне конец, и домой. Но так уже было вбито в нас про "героев Порт — Артура", что войти туда без боя… ну вот представьте, вы бы к экзамену долго готовились, даже не для аттестата, а лично себе показать, что способен и достоин — и вдруг вам документ кидают просто так, даже не спрашивая? Отказываться, может быть, и я бы не стал — но вот на душе было бы что‑то не то! Ну и в войне этой мы разогнались уже, как товарный состав, сложно остановиться, привыкнуть что нет обстрелов и бомбежек, для нас это уже как норма было тогда. Японцы сдаваться отказываются — ну, им же хуже!