Восточный фронт адмирала Колчака

А ведь во время половодья корпуса получили задание – двигаться к Волге при первой возможности. Наш корпус должен был пройти через Бузулук и далее южнее Самары. Как представляла Ставка в это время свои силы и их состояние, предполагала ли пополнять их или двигать в наличном составе, мне лично неизвестно и до сих пор. Одно можно сказать, что армейское начальство своевременно получало донесение о положении. Рассчитывать на пополнение людей во время половодья можно было только при полном отсутствии ясного представления о разбросанности частей и о бездорожье. Наладить снабжение при таком состоянии дорог было тоже трудно. Значит, надеялись дойти до Волги в том виде и составе, в котором застало половодье. Какие же основания были для столь радужных надежд – сказать трудно. Единственное предположение – советские силы, энергия коммунистов в угрожаемые минуты были скинуты со счетов. Не верили, по-видимому, совершенно, что красное командование может справиться с задачами, поставленными в половодье по сосредоточению сил для противодействия нам.

Подробный разбор военных операций 1919 года когда-нибудь будет сделан; односторонне он был сделан в советских органах. В общем, он подтверждает, с одной стороны, критическое положение красных перед половодьем и энергичную работу для спасения фронта от окончательного разгрома, пользуясь временем половодья. И у них как бы все висело на волоске; и у них были люди раздеты, а пополнения брались прямо в ряды из деревень насильно. В итоге всего приходилось думать не о развитии успехов, а о другом: надо было во что бы то ни стало, во первых, задержаться где-то и, во-вторых, собрать силы для того, чтобы взять снова в руки инициативу.

На севере в это время внешне обстояло все хорошо. Сибирская армия своими группами выдвинулась на правом фланге почти к Глазову, а южнее прогнали большевиков за Каму к реке Вятке. Что там было внутри войск, как относилось население к войскам, как пополнялись части, в каком положении они очутились весной, нам было неизвестно. Сводки говорили о продвижениях, газеты разбирали операции и делали выводы на будущее самого радужного свойства. Почему хотя бы часть Сибирской армии не была своевременно направлена для содействия Западной, так и осталось для нас неизвестным.

Примерно в Абдулине, где мы получили сведения о переходе к красным украинцев и о влиянии этого перехода на настроение наших частей, мы получили сведения о сосредоточении Волжского корпуса{26} Каппеля в районе Белибея для смены на Самарском направлении наших частей; узнали также о переорганизации армии и переменах в командном составе. Каппель вывел с фронта свои части в январе и после долгих прений разместил их в районе Челябинска для переформирования выведенных кадров в корпус. Кадрами он был богат, и кадрами надежными; нужно было произвести лишь некоторую чистку от элементов хулиганствующих. Как ни странно, под руководством Каппеля объединялись группы, имевшие ранее на фронте эсеровскую окраску. Корнет Фортунатов формировал конный дивизион. Стоило бы пополнить Каппеля людьми из районов, сочувствующих борьбе, дать лошадей, снаряжение – и остов мог бы превратиться в грозную силу весьма скоро. Вооружение для пехоты и артиллерии было налицо, так как Каппель вывез с фронта значительные запасы.

Не зная обстановки в тылу зимой 1919 года, трудно сказать, что тормозило работу, но, безусловно, к весне корпус готов не был. Уже на фронте я слышал лично от Каппеля, что ему сначала предполагали дать пополнения из внутренних округов Сибири, находившихся в ведении военного министра, но там затянулся призыв, и он ничего не получил. Уже потеряв надежду на получение пополнений из тыла, он поздно стал получать их в районе армии. Для укомплектования пришлось даже прибегнуть к выбору людей среди пленных красноармейцев и вовсе не разбирать, из каких районов получены мобилизованные.

Нужно иметь в виду, что Сибирь, стоявшая далеко от фронта, была настроена вовсе не воинственно, мобилизованные если и являлись по призыву, так это не значит, что шли охотно против большевиков. Сибирь еще в большей степени, чем Поволжье, была ко времени переворотов не тронута большевиками. Еще в городах кое-кто пострадал, а деревня стояла далеко от влияния большевиков. При этих настроениях деревень уже зимой 1919 года в тылу начали создаваться внутренние фронты под влиянием агитации и различных причин. Тут были и мобилизация, и большевистская пропаганда, и работа эсеров после переворота адмирала Колчака. Все это не могло не влиять на настроения укомплектований. Внешне за время переформирования корпуса все шло хорошо, но внутри было не совсем так. Каппель надеялся, что его надежные кадры поглотят всех шатающихся и даже красноармейцев. Может быть, это и было бы так, если бы времени для работы было больше и если бы не пришлось выступать на фронт до окончания работ, частями.