Восточный фронт адмирала Колчака

Стояли мы за позицией, не зная своего будущего участка. Я ездил в деревню Байки, просил указаний, чтобы я и начальники могли немного ознакомиться, но ничего из этого не вышло. 3-го ночью бригада сменила 14-й Уфимский полк полковника Бырдина{145}в Урюме и 15-й Михайловский полк в Подлубове. В эту ночь не представилось возможным произвести необходимых мне разведок, не говоря уже про знакомство частей с местностью, где мы будем наносить первый удар.

Началось то наступление, которое должно было привести нас на берега Волги, на соединение с армией генерала Деникина и к окончанию Гражданской войны с уничтожением большевизма. После первых дней наступления я в это верил твердо, да иначе быть не могло, так как я и действовал со своей бригадой тоже твердо.

Чем оказались ижевцы, которыми я боялся вступить командовать, пусть расскажут, хотя бы и бледно, мои правдивые строки. Таких частей не было нигде – пусть мне укажут, где могла быть такая «Рабоче-Крестьянская бригада». Я говорю не потому, что я ими командовал – ничего не приписываю себе. Начальник таких частей едва ли может сделать больше, настолько здесь было все самобытно, не похоже на других, что и придумать трудно. Я молю Бога о том, чтобы Он дал возможность наиболее справедливо, красочно описать их деяния.

В ночь с 4-го на 5-е – разведка по всему фронту. Командир 3-го батальона 1-го полка поручик Ложкин с 15 офицерами и солдатами заставил развернуться два батальона и 100 всадников красных. Это действительно разведка! 6-го утром пошли в наступление на левый фланг. 1-й полк занял в 8.10 Накоряново. Начали поздно, не захватили врасплох, шли во весь рост, и потери велики – более 100 человек. Самого наступления я не видел, так как боялся отлучиться далеко от штаба; возможно, что не было уверенности. Был на перевязочном пункте 1-го полка и видел по настроению раненых, что части идут хорошо.

Небольшая заминка во 2-м полку с гаубичной батареей – отстала из-за поломанного моста, – и командир полка приостановил движение вперед, а затем приказал двигаться, не ожидая гаубиц. В полдень задача, возложенная на бригаду, полностью была выполнена, но противника лишь оттолкнули, он не был разбит, а отошел в порядке, не оставив трофеев. Не было сделано ничего, чтобы произвести обход и ударить во фланг и тыл противнику. Я считал ошибкой, что 2-й корпус начал наступление днем раньше. Нужно было начать наступление левым флангом (7-й Уральской дивизией), что давало возможность разбить красных на две группы – Уфимскую и Бирскую. Я не помню смысла приказа Западной армии, но знаю, что наступление корпусами 3-м Уральским и 2-м Уфимским велось далеко не по этому приказу, а вполне самостоятельно, особенно 2-м Уфимским корпусом: Уральский корпус 7-й дивизией направлялся на Уфу, а Ижевская бригада обеспечивала это движение с севера, где только и был противник на фронте Уральского корпуса. 2-й Уфимский корпус бил кулаком 4-й дивизией на Чишму, 8-й дивизией к северу от линии Байки – Бирск.

Я не помню точного направления 8-й дивизии в целом, но 32-й Прикамский полк, в составе: 1-й батальон – елабужцы, 2-й – чистопольцы и 3-й – мензелинцы – получив задачу двигаться на Бирск, по занятии этого города разбился побатальонно, двигаясь на свои города. Полк остался без управления, что и послужило к неудаче 3-го батальона, мензелинского, на тракте к этому городу. Впоследствии этот полк сыграл большую роль, действуя вполне самостоятельно в направлении Бирск – Чистополь, по занятии которого оставался там, удачно борясь с бригадой противника. Я остановился на действиях этого полка только потому, чтобы оттенить следующее предположение: что было бы, если бы ижевцы были приданы к 2-му Уфимскому корпусу, поставлены с 32-м Прикамским полком на правый фланг и направлены на Сарапул – Елабугу? Как бы дрались ижевцы, направляясь к своим местам? Вопрос другой, если их некем было заменить в Западной армии, но, думаю, последствия были бы огромны. Дело специалистов в этом разобраться, но мне кажется, на место этих частей всегда можно было взять из армии Гайды одну-две дивизии.

Своими рассуждениями я не хочу поддерживать идеи северного наступления (английского), но думаю, что в то время выход на Волгу в районе Казани оказывал громаднейшее влияние на исход всей операции. О том, что у красных была Туркестанская армия, надо было знать командованию, учитывать все возможные последствия активности этой армии и принять меры или не начинать вообще наступательной операции, если не было частей для разгрома этой армии.

А. Ефимов {146} Ижевцы и воткинцы {147}

За Камой

После отступления за реку Каму воткинцы заняли позиции вдоль левого берега, загибая свой северный фланг фронтом на северо-восток против красных, действовавших со стороны города Осы.