Восточный фронт. Черкассы. Тернополь. Крым. Витебск. Бобруйск. Броды. Яссы. Кишинев. 1944

 Приказы, полученные штурмовой бригадой СС «Валлония», оказалось не так-то просто выполнить. Мы должны были в качестве арьергарда до последнего мгновения удерживать село Новая Буда. В 23.00 всех легкораненых, которые могли передвигаться самостоятельно, следовало отправить маршевой колонной на юго-запад. В 1.00 ночи валлонская пехота из состава бригады должна была начать отступление в направлении с востока на запад. Но до 4.00 утра 17 февраля мы должны были непременно удерживать наши позиции у Новой Буды. К этому часу 10 тысяч человек, сосредоточенные в низине, должны были быть в 3 километрах юго-западнее Шендеровки. И только тогда мы должны были начать отвод нашего арьергарда, который неприятель до последней минуты держал бы под ожесточенным обстрелом. Во время марша бригада должна была перестроиться и занять место во главе колонны, при этом она становилась авангардом соединений и частей прорыва.

В нашем положении любое действие было лучше, чем бездействие. Люди понимали, что они, оставаясь на месте, будут обречены. Наши солдаты просто не могли этого переносить. Они страдали от голода, едва стояли на ногах от усталости, мучились страхом. Сообщение, что следующим утром мы пойдем на прорыв, принесло всем им небывалый внутренний подъем. Даже самые обессилевшие вновь обрели волю к жизни. Снова и снова мы повторяли одни и те же слова: «Завтра мы обретем свободу! Будем свободными! Свободными!» Так или иначе, но котел под Черкассами завершит свое существование.

Как только над долиной опустились сумерки, германские колонны двинулись маршем на юго-запад. Их путь проходил через село Шендеровка и затем по мосту. За мостом простиралась голая степь до двух деревенек, которые находились к югу и западу в трех километрах друг от друга. Эти две деревни были заняты нами в тяжелых боях. Западнее должны были быть сконцентрированы все транспортные средства для дневного прорыва.

К 21.00 в Шендеровке царила невообразимая неразбериха. В это время я начал планомерно отводить подразделение за подразделением своей бригады в Новую Буду. Если мы не удержим наши арьергардные позиции, то все части в Шендеровке будут обречены.

На холмах блеснули огни начавшегося сражения.

Около 23.00 я попытался пробраться через Шендеровку, чтобы облегчить вывоз раненых моей бригады и проверить, осуществлены ли все необходимые мероприятия для встречи наших людей к наступлению. Через 50 метров мне пришлось бросить наш последний вездеход. Огромная колонна заполнила всю ложбину и деревню. Грузовики и всевозможные транспортные средства тщетно пытались, двигаясь по четыре и по пять в ряд, пробиться сквозь заторы и следовать дальше. Я протиснулся к телегам с нашими ранеными и предложил всем, кто мог передвигаться на своих двоих, попытаться следовать дальше навстречу судьбе пешком. Собрав таким образом около 50 человек, я пробрался с ними между грузовиками и вездеходами. Нашим глазам представилось страшное зрелище.

Неприятель наступал с севера и со своими танками и артиллерией уже подошел близко к Шендеровке. В 22.00 советские батареи накрыли своим огнем центр села. Объятые пламенем дома превратили ночь в день, освещая продвигавшиеся по селу войска. Теперь советские корректировщики артиллерийского огня получили прекрасные ориентиры. Снаряды их орудий, выпущенные прямой наводкой, рвались прямо в гуще громадной колонны. Залпы «сталинских органов» накрывали реактивными снарядами потоки транспортных средств различных видов. От раскаленных осколков вспыхивали автоцистерны с горючим. На всем протяжении узкой деревенской улицы горели грузовики. Буквально каждую секунду приходилось бросаться в снег, спасаясь от осколков разрывавшихся снарядов. Между горящими грузовиками бились в снегу раненые лошади. Рядом с ними, освещаемые огнем пожарищ, грудами лежали, на животе или на спине, раненые солдаты. Некоторые из них еще пытались куда-то ползти, другие, потеряв всякую надежду на помощь и спасение, лишь стонали, корчась от невыносимой боли.

Между исковерканными остатками горящих грузовиков двигаться дальше было почти невозможно. Лишь с громадным трудом пехотинцы продвигались вперед под вражеским огнем, среди пылающих грузовиков, мертвых товарищей и разорванных снарядами лошадей. Напрасно пытались куда-то проехать автомобили. Лишь нескольким тяжелым грузовикам, безжалостно давя раненых лошадей, удалось выбраться из этого ада. Все отчаянные усилия остальных пропадали даром, лишь увеличивая сумятицу на фоне рева моторов, взрывов снарядов, криков и призывов о помощи.