Восточный фронт. Черкассы. Тернополь. Крым. Витебск. Бобруйск. Броды. Яссы. Кишинев. 1944

 Из района каменоломни юго-восточнее Ак-Моная[45] действовали орудия 2-го дивизиона. Огнем прямой наводкой они уничтожили 12 танков и отбили атаку пехоты. Германская пехота была так слаба численно, что больше не могла прикрывать батареи. Ближе к вечеру батареи еще раз огнем прямой наводкой с прежней позиции остановили массированную атаку танков и пехоты. Но сменить позицию уже не представлялось возможным. Поэтому, расстреляв весь боекомплект, орудийная прислуга последними снарядами взорвала орудия. Капитан Герхардт со своими людьми, отступив, стали пехотинцами.

Благодаря образцовым действиям батарей легких 105-мм орудий (очевидно, 105-мм гаубиц образца 1918 г., масса этого орудия в боевом положении 1950 кг. — Ред.) удалось, воспользовавшись наступившей темнотой, отвести с помощью тягачей 4-го дивизиона с его 150-мм орудиями.

Во время ночного перехода остатки трех бывших гренадерских полков были полностью уничтожены. 12 апреля с раннего рассвета до полного наступления дня не на жизнь, а на смерть сражалась 98-я дивизия, если так можно было назвать то, что от нее осталось.

После всего пережитого за эти дни и ночи с начала отхода в войсках все больше и больше крепло ощущение брошенности их на произвол судьбы. Действия врага ничуть не удивляли. Отступающие дивизии удивляло только отсутствие какого-либо прикрытия их отступления перед лицом превосходящих сил противника. Ни авиации, ни штурмовых орудий — все это отсутствовало. Однако бойцы подчинялись приказу. Беспрекословно покрывали в марше неслыханные ранее расстояния, отдавали последние силы. Много позже, однако, эта выдержка обернется разочарованием и отчаянием, когда станет ясно, что Верховное командование нарушило свое слово и бросило части на растерзание врагу.

Стало ясно, что отступающим дивизиям придется переваливать через Крымские горы. К этому времени вражеские танки уже стояли на улицах горящего Симферополя, и для обретения возможности следовать по приморской дороге Южного берега Крыма оставалось буквально несколько часов.

В обстановке неописуемого беспорядка ухитрялась действовать — пусть хотя и нестабильно и не в полном объеме — санитарная служба дивизии. Водителям санитарных грузовиков снова и снова удавалось обмануть пикировщиков, охотившихся за ранеными, и спасать их жизнь, да и свою тоже. Победители в этой адской гонке прибывали прямо на перрон, где уже стоял санитарный поезд с паровозом под парами.

Еще до рассвета 13 апреля полковник Шмидт вернулся с собранными «с бору по сосенке» подразделениями общей численностью около 120 человек с пятью пулеметами в район селения Салы. Им предстояло оборонять северные подступы к перевалу через горную гряду. Одновременно с этим все еще имевшиеся в наличии остатки тыловых частей и маршевых колонн должны были начать движение. Увы, последние были около 9.00 настигнуты прорвавшимися передовыми частями русских, отрезаны и взяты в плен.

Ударная группа полковника Фаульхабера, усиленная батальоном из отбившихся от своих частей солдат, отбивала удары врага, пробивавшегося к горным перевалам у Цюрихталя южнее Старого Крыма. Но сил для длительного сопротивления все усиливавшемуся давлению неприятеля как с севера, так и с востока уже не хватало. В течение первой половины дня арьергард отходил к началу подъема на перевал, что еще сулило надежду на спасительное отступление.

Однако при приближении к селению Салы (совр. Грушевка) по началу подъема к перевалу и по скопившимся там маршевым колоннам открыли огонь с улиц Старого Крыма и из Карасубазара[46] подошедшие русские танки.

В самом селении Салы царил невообразимый хаос. Румыны перемешались с немцами, лошади, гусеничные и колесные транспортные средства сбились в единую массу. У всех было только одно отчаянное желание — перевалить через горы и выйти к Севастополю. Короче, все это являло собой картину полного крушения, а не планомерного отступления.

Боевым группам полковников Шмидта и Фаульхабера удалось удерживать врага от непосредственного воздействия на подъем к перевалу до 11.30. Здесь же обрел свой горький финал и 198-й артиллерийский полк. Поскольку было совершенно невозможно последние, с таким трудом сохраненные орудия протащить по горным дорогам, то их, четырнадцать легких и шесть тяжелых пехотных орудий, скрепя сердце пришлось взорвать недалеко от Судака. Артиллерийские передки были уничтожены, лошадей пристрелили. У их погонщиков на глаза навернулись слезы. Вся орудийная прислуга стала бойцами пехотной «артиллерийской роты».

Уже к вечеру напор усиленных танками передовых частей неприятеля стал столь силен, что оборонительную позицию в складке местности севернее села Салы пришлось оставить. Тем временем все остальные части переваливали через горы. Здесь прямо на месте только вводящие в заблуждение названия «полк» или «батальон» заменялись термином «боевая группа». В ней равным образом могло быть и сто, и десять человек.