Восточный плен. Княгиня

Мари скинула платье и, быстро спустившись по пологим ступенькам, погрузилась в тёплую ароматную воду. Аромат корицы и ещё какой-то ярко-сладкий запах окутали Мари, и она блаженно прикрыла глаза.

В отличие от деревянной бадьи, которой она пользовалась дома в своём поместье, эта ванна была глубокой и просторной. В ней можно было вытянуться во весь рост и смотреть, как подмигивают на потолке серебристые звёзды, и, представляя себя принцессой далёкой, невиданной страны, запросто забыться и решить, что это просто сказка.

Мари наконец расслабилась. Ей впервые ни о чём не хотелось думать, но сами собой в голове стали возникать виды Ольденбургского поместья. Музыкальный зал и Кити, её падчерица, играющая любимую сонату Мари… Тёплую уютную кухню с запахами корицы и яблок, своих любимых сыновей и… И его. Почему-то Мари всегда представляла себе Влада таким, каким увидела его впервые, горделиво скучающим в своём кабинете. Тогда он был для неё чем-то невозможным, недосягаемым и ужасно привлекательным. Мари улыбнулась своим мыслям, и одинокая слеза, скатившись по её щеке, упала и растаяла в благоухающей воде. Мари глубоко вдохнула и погрузилась с головой на дно ванны вслед за своей полной горечи слезой.

Чьи-то цепкие руки впились ей в плечи и силой вытащили на поверхность. Отфыркиваясь от воды и стараясь глотнуть воздуха, Мари, протерев глаза, уставилась на небольшого круглого мужчину.

– Вы кто такой? – продолжая откашливаться от воды, с трудом выговорила она.

– Аллах вас покарает, госпожа! А если бы не Паскаль?! Как же вы… Зачем же? Лишать такой красавиц без жизни?! Нельзя!

– Кто вы?! – вновь спросила Мари, ещё больше негодуя, повышая голос.

– Я Паскаль, госпожа. Я ваш личный слуга и готов за вас отдать жизнь. Госпожа очень нравится хозяину… И Паскаль будет иметь много bahsisii4. Если госпожа не будет глупа как курица и не наделает глупость! И не испортит Паскалю жизнь!

Мари была изумлена тем, что темнокожий женоподобный мужчина разговаривал на её родном русском языке и владел им так хорошо, что отчитывал её как девочку, только не было возможности понять, за что!

А мужчина продолжал, ещё больше нагнетая, в своей истеричной манере:

– Женщины многое бы отдали за такое тело и волосы, как у вас, а вы это не цените. Не цените жизнь, что дарована вам Аллахом.

Вдруг ей это стало напоминать смешную пьесу, в коей и ей невольно пришлось принять участие, помимо этого комичного пухлого героя, говорящего на русском языке, что в глубине души вызывало тихую радость. Однако Мари никогда не принимала ванну в чьем-то присутствии и не собиралась делать этого и теперь.

– Выйдите вон, – вскрикнула она.

– Ну уж нет, – уже просто натурально завизжал евнух. – Я не позволю вам сделать это kirli davranisiiiа5!

– Входить к женщине в купальню – это неприлично. Совершенно неприлично!

– Я ваш слуга, и здесь это хорошо. Вы теперь в других краях и должны придерживаться местных обычаев. Я приставлен к вам в качестве личного слуги. У каждой жены нашего повелителя есть свой собственный евнух, не считая служанок. Я буду для вас надёжной охраной, – гордо заметил Паскаль. – И не переживайте за свои прелести, мне до них и дела нет!

Сказав это, толстый евнух куда-то пропал на мгновение и, вернувшись, поставил на низкий столик серебряный поднос с хлебом и фруктами.

– Я буду о вас заботиться, холить ваше тело и лелеять вашу душу, – добавил он, выпрямившись. – После того как вы утолите первый голод, госпожа, я натру вас маслами и сделаю hosiv6.

Мари сказанные слова привели в замешательство, но, придя в себя, она смело обрушила на несносного евнуха потоки воды из своей ванны.

– Убирайтесь прочь! – кричала она, окатывая его волнами и брызгами. – Вон!

На крики женщины прибежала стража, охранявшая покой и порядок гарема. Теперь уже те же слова проклятия, но только на турецком языке, в адрес стражей кричал Паскаль.

– Hadi gidelim! Burada yalan s"oylemeye cesaret etme! Lanet olasi kafalarin seni ucuracak!7

Мари выскочила из уже совсем остывшей воды и, определив из двух зол меньшее, стала прикрываться своим злополучным слугой словно ширмой, встав за его спину.

Её женоподобный визгливый щит вдруг превратился в грозного охранника. Мари показалось, будто он стал на голову выше и шире в плечах в этот момент.

Скинув с себя атласный халат, он укрыл дрожащую всем телом Мари и, выкрикивая приказы, стал кидать в двух ошеломлённых охранников фрукты с подноса.

– Пошли вон! Псы вонючие!

Когда же в этой непростой схватке Паскаль вышел победителем и недоумевающая стража покинула купальню, он, широко улыбаясь, повернулся к Мари и произнёс:

– Паскаль вас от всего спасёт, моя госпожа.

– Отвернитесь, – тут же приказала ему Мари. – Если бы не вы…

– Если бы не я, вы бы были уже в ином, к несчастью моему, мире.

– Я ничего подобного не собиралась делать. С чего вы вообще это взяли?!

– Ну конечно… Конечно… – щурясь и хитро улыбаясь, протянул евнух.

– Оставьте меня в покое!