Восточный плен. Князь

Этот русский был именно тем человеком, которого она искала три последних месяца. Она с совершенной точностью в одно мгновение поняла, кто был перед ней, и не могла позволить себе вновь упустить его. Все остальное не имело ни малейшего значения.

– Разве ты не видишь, Кизляр, – точно умоляя, произнесла она. – Это он…

Нахмурившись, евнух в недоумении уставился на свою хозяйку, а затем перевел растерянный, точно у ребенка, взгляд на помост.

Более трех месяцев назад они уже встречались с этим мужчиной. По ошибке алчных и не слишком сообразительных наемников именно его, связанного, с берегов России доставили в кандалах к Сетеней.

Как выяснилось, эти идиоты-наемники перепутали нужного Сетеней человека с его другом, тоже русским и тоже князем. Видимо, не соизволив исправить свою оплошность и вернуть ошибочно пленённого на родину, наемники просто перепродали бедолагу.

И теперь Кадын непременно желала его.

Евнух вновь взглянул на госпожу.

«Только скопцам разрешено находиться в стенах гарема», – жестами напомнил он.

– Нет! – возразила Сетеней. – Тебе напомнить, в каком положении мы находимся, Кизляр? Пожалей меня и мою маленькую дочь… Об этом никто не узнает.

Евнух в нерешительности покачал головой, но продолжил попытку вразумить свою госпожу:

«Для Гвашемаш-эфенди мы найдем более подходящего защитника».

– У меня больше нет времени, – обреченно и умоляюще произнесла она в ответ. – Не отказывай мне, Кизляр. Прошу тебя…

Евнух поджал губы и, торопливо размахивая большими руками, поспешил последними доводами заставить усомниться госпожу в своем необдуманном решении.

«Плохо, госпожа. Шрамы на его спине. Его жестоко избивали, значит, он неуправляем. В его глазах горят ярость и испепеляющая ненависть. Я не подпущу его к малышке! Он опасен!»

– Кизляр, вспомни себя много лет назад, вспомни свои чувства, когда тебя, связанного, лишали того, что дала тебе природа, вспомни, как тебя уродовали люди Омира-паши. Что ты чувствовал?!

Сетеней понимала, что ступила на опасный путь, пользуясь запрещенным оружием, но она не могла отступить, так как у нее просто не было другого выбора. Ей нужен был этот русский, только он был способен претворить в жизнь ее план.

– Лишь глупец не будет испытывать таких же чувств, – настойчиво продолжала она, – а глупца мне не надо. Его гнев должен сослужить мне хорошую службу.

Но казалось, все усилия Сетеней тщетны. Убедить евнуха было непросто. Сетеней даже не предполагала, что столкнется с подобным затруднением. Кизляр всегда беспрекословно исполнял ее волю. Готов был отдать жизнь за свою госпожу и не раз уже доказывал Кадын безграничную любовь и преданность. Но теперь он неистово упорствовал в своем отказе.

Тогда женщина ласково провела рукой по лицу евнуха, тщательно скрытого за темной тканью.

– Ты уже не в силах защитить меня, мой верный друг, – с нежностью промолвила она. – Позволь доверить жизнь моей дочери этому человеку. Он силен и более всего желает свободы. Посмотри на него, Кизляр… Посмотри!

Она нежно, но с силой повернула голову евнуха, заставляя взглянуть на помост.

– В его глазах горит желание мести и свободы. Этот человек во что бы то ни стало вернется домой. Он вернется домой и спасет мою дочь…

– Умо-о-о-ля-у-у, б-е-е-риии др-у-ууго-го, – безобразно коверкая звуки, сиплым голосом, теряя уверенность, с трудом прохрипел евнух.

– Я выбрала, – решительно промолвила Сетеней.

И вот теперь ее желание было исполнено – русский невольник стал ее рабом. Как же она могла совершить такую оплошность в первую их встречу и упустить его?!.. Сетеней мысленно списала это на гнев, в то время обуревавший ее. Она ждала, что к ней доставят ее возлюбленного, что так бессовестно обманул, позабыв о своем обещании вернуться. Он позабыл о Сетеней и о своих чувствах к ней, и вместе с его предательством – жизнь рухнула.

Тяжело вздохнув, она попыталась мило улыбнуться мужчине, что лежал у ее ног.

Но ни ласковость ее взгляда, ни взмах длинных ресниц ни на мгновение не умерили ярость пленника. Перед Сетеней по-прежнему был человек, который, имея возможность, не задумываясь, переломил бы ее хорошенькую шейку. Она со всей очевидностью осознавала, что этот русский может в любой момент напасть на нее.

Но Сетеней так же понимала, что этот мужчина, вопреки всему здравому смыслу, должен начать доверять ей, и как можно быстрее. Сама же Сетеней намеревалась доверить ему самое ценное, что имела, – жизнь своей единственной дочери.

– Отпустите его и снимите кандалы, – на турецком приказала она.

Стражники, все как один, посмотрели на нее, точно на умалишенную.

Раздраженно вздохнув, она яростно взглянула в сторону Кизляра.

Лицо ее преданного друга скрывала темная мантия, а по непроницаемому взгляду его черных глаз нельзя было прочесть ни одной мысли. Он молчал, как и всегда.

– Он никуда не денется посреди пустыни, Кизляр, – спокойным тоном произнесла Сетеней.

Молчаливый евнух знаком приказал охране снять с пленника кандалы и удалиться.

Сам же он и не подумал двинуться с места, оставшись стоять, точно безмолвная тень, за спиной своей госпожи.