Восточный проект

Грач, почувствовал Грязнов из недолгого разговора с ним, был искренне обрадован известием о приезде бригады Генпрокуратуры и МВД. Не вдаваясь в подробности, а просто констатируя некоторые факты, известные, разумеется, в городе и у них, в уголовном розыске, Веня указал еще на ряд существенных нестыковок, имеющихся в расследовании. И все это при том, что сам он в расследовании задействован не был, следствие ведут краевая прокуратура и транспортная милиция. А у транспортников задействован, по сути, только один толковый мужик — это зам начальника, подполковник Симагин. Но его аргументы, похоже, никто не принимает во внимание, поскольку у генералов свое твердое мнение. Ну, как обычно. А потом было заявлено еще в самом начале, что прибудет достаточно компетентная и авторитетная аварийная комиссия из Москвы, а от местных органов им потребуется лишь некоторая оперативная помощь. Вот поэтому в краевую следственную бригаду в качестве одного из членов от уголовного розыска вошел также лишь его начальник, полковник Крайнев, да и то чисто формально, для галочки, вроде как бы сам себя назначил. Дело-то все-таки пахнет уголовным преступлением!

Вячеслав Иванович о Симагине ничего не слышал, а об этом Крайневе слышал, и вовсе не от Грача, который, несмотря на свои отличные деловые качества, наверняка имел личные антипатии к упомянутому полковнику, то есть мог оказаться лицом необъективным. Другие люди, знавшие полковника, утверждали, что тот — карьерист в самом прямом и, соответственно, неприглядном его виде, а все его жизненные планы сводятся к альтернативе: добиться перевода в Москву либо, на худой конец, занять генеральскую должность, как-нибудь отодвинув в сторону Сидора.

Поговорили и об этом Сидоре Остаповиче Горбенко, многолетнем начальнике краевого УВД, возраст которого подходил к шести десяткам, и, судя по всему, никакие перспективы ему уже не светили. Но что странно, а может, даже и интересно — Сидор умел отлично ладить со всеми губернаторами, коих в крае за последний десяток лет сменилось уже четверо, и ставить на его место кого-то новенького, похоже, и у нынешнего губернатора Прохорова охоты не было.

Вот поэтому, наверное, и мучился неким раздвоением пятидесятилетний полковник Крайнев, старательно прибиваясь к москвичам и, вероятно, рассчитывая, что в конечном счете их успех может стать отчасти и его собственным. Вопрос лишь в том, как подать себя. Словом, самый обыкновенный карьеризм в чистейшем его виде, заметный даже невооруженным глазом.

Впрочем, последний вопрос не сильно заботил Вячеслава Ивановича. Если участие Крайнева и понадобится в расследовании, то ему с первой же минуты будет четко определено его место. И никаких инициатив.

А что касается Сидора, то этот вопрос можно передать на усмотрение Александра Борисовича. Турецкий не любит церемониться с фигурами, заменяющими конкретное дело своим «звездным» присутствием. И вряд ли помощь Горбенко вообще потребуется, если… ну да, если вдруг не возникнут соображения частного порядка. К примеру, появится необходимость услышать веское слово начальника, всегда действующее на его непосредственных подчиненных как удар Зевсова грома. Но об этом разговор пойдет отдельный.

Еще Грязнов предупредил Грача, чтоб тот ни в коем случае не проводил несанкционированного собственного расследования. Достаточно уже того, что сделано. Вот когда соберемся, пообещал Вячеслав, обсудим, решим, тогда и возьмемся по новой за свидетелей, на которых нынешнее следствие, судя все по той же просочившейся информации, старательно не обращает своего внимания. А сам этот факт запомнил Грязнов и велел Грачу вести себя максимально осторожно.

Но по-настоящему удивило его и отчасти насторожило известие о том, что в крае вот уже почти неделю пребывает директор Департамента милиции на воздушном транспорте генерал-майор Митрофанов. Известно, что прибыл он в Белоярск якобы чтобы отдохнуть у своих старых знакомых — генерал был родом из этих мест — и вроде бы рыбку половить. Ничего о нем слышно не было, пока не случилась авиакатастрофа. И тут он немедленно выскочил со своими инициативами. А сейчас практически осуществляет полный контроль над расследованием трагического происшествия вместе с первым заместителем погибшего министра Смуровым. Причем злые языки поговаривают, что они родственники — то ли благодаря женам, то ли еще каким-то образом. Вот, собственно, от них двоих все и зависит. Что скажут, то и будет. А государственная аварийная комиссия разрабатывает единственную версию — ошибка экипажа, и об этом всем известно. И полковник Крайнев постоянно озвучивает ее в местных средствах массовой информации — мол, виноватых нет, все погибли, значит, и спрашивать не с кого. А главный белоярский милиционер Горбенко важно надувает щеки.