Восточный вал

– Понимаю, Отшельник, что такая перспектива вас не прельщает, – одной рукой Штубер сжимал рукоять лежащего у него в кармане брюк пистолета, другая легла на расстегнутую кобуру. – Но вы должны понять меня, зомби-скульптор. В основе – потрясающая идея: талантливейший из славянских скульпторов, превращенный в зомби, продолжает создавать статуи распятий. Ничего подобного мир искусства еще не знал. Однако возникает вопрос: повлияет ли сие превращение на его работоспособность и развитие таланта? Или же, наоборот, превратит в бездаря? Мои замыслы вам не интересны, Отшельник?

– Как уже только ни убивали меня на этой войне, – спокойно, устало ответил пленный. – Значит, придется умирать вот так, оставаясь в этом мире полусолдатом-полумертвецом.

– Понимаю, даже этим сообщением взволновать вас уже невозможно, – не сумел скрыть своего разочарования Штубер. – Однако же упрямством вашим разволновать меня тоже непросто.

– Прикажите предоставить мне резцы и прочий инструмент, – вновь принялся ощупывать абрис каменной заготовки Отшельник. – Руки мои уже «чуют» тело распятого, оно оживает под ними, – беседовал Отшельник теперь уже сам с собой.

– С гербом рейха мы, наверное, повременим, – постепенно начал поддаваться Штубер магии его «колдовства на камне». – Совершенствуйтесь пока что на распятии…мастер! – Это свое «мастер» Штубер произнес как-то по-особому возвышенно.

– В таком случае выдайте мне резцы и оставьте наедине с этим благородным камнем, – тонко уловил «возвышенность» его интонаций Орест Гордаш. – Вы ведь даже не представляете себе, какой твердый и в то же время податливый здесь камень. Почти такой же, как у нас в Украине, на Подолии. Сам Господь сотворил его для того, чтобы все скульпторы мира обучались высекать самые изысканные распятия, на какие только способна человеческая фантазия.

– И можете не сомневаться, каменных дел мастер, – доверительно поддержал его фон Штубер, – что в этом, в умении распинать, человечество поупражнялось вдоволь.

– Даже для того, чтобы распять всех святых, особого таланта не требуется, – молвил Отшельник, принимая из рук невесть откуда появившегося фельдфебеля Зебольда набор инструментов. – Талант требуется для того, чтобы увековечить сцены этих распятий для потомков.

29

Идея включить в свиту Имперской Тени лишь недавно дошедшего до Германии в составе группы «маньчжурских легионеров» русского немца фон Тирбаха пришла Скорцени буквально в последнюю минуту. Все решил неожиданный звонок из разведотдела штаба дивизии СС «Мертвая голова», к которой приписали молодого барона.

Напомнив Отто о сорвиголове, прошедшем вместе с русским казачьим полковником Курбатовым через всю Россию и половину Европы, начальник отдела тут же поинтересовался, не собирается ли он каким-то образом использовать этого опытного диверсанта.

Как только Скорцени понял, что речь идет о том самом германском белогвардейце, что уцелел во время похода князя Курбатова из Маньчжурии к столице рейха по тылам и русских, и германцев, он тотчас же затребовал его к себе.

– Кстати, почему он оказался в разведотделе дивизии СС? – поинтересовался Скорцени, когда штандартенфюрер Нейрих уже согласился на переподчинение фон Тирбаха.

– А мы посвятили его в СС, – объяснил начальник разведотдела штаба.

– Не поторопились?

– Как оказалось, он действительно происходит из древнего германского рода Тирбахов, и предок его был возведен в баронское достоинство еще во времена Генриха IV. Мало того, фюрер лично знаком с его родным дядей, владельцем поместья «Шварцтирбах», который подтвердил родословную казачьего барона; а предок Геринга в свое время служил в охране его замка.

– В общем-то, меня куда пристальнее интересует его диверсионная родословная… – камнедробильным басом прогрохотал Скорцени.

– В данном случае вы говорите устами первого диверсанта рейха, – вкрадчиво напомнил ему штандартенфюрер, с которым Скорцени был знаком еще по совместной службе в дивизии «Дас рейх». – Однако никогда не следует игнорировать породистость германца и связанную с ней гордыню.

– …Которые в настоящем диверсионном деле всегда отчаянно мешают.

– Мы, конечно, хоть сегодня можем послать его в «окопную разведку» за линию фронта, под пули советских снайперов. Но разумно ли столь бездумно использовать подобных проходимцев? Вот я и вспомнил о вас, первом диверсанте рейха.

– С этой минуты он поступает в распоряжение Управления диверсий Главного управления имперской безопасности, – не стал Скорцени испытывать нервы штандартенфюрера.

Не важно, как он станет использовать фон Тирбаха, главное, чтобы этого диверсанта не перехватил кто-либо другой, чтобы этот свирепый славяно-германец оказался под его, а не чьим-либо иным командованием.

И на следующее утро барон фон Тирбах уже стоял перед Скорцени.