Восточный ветер

— Чему плохому тебя научили? — уточнила она. — Ты можешь мне об этом сказать?

У нее сегодня было хорошее настроение. А ему хотелось сказать ей правду, которую нельзя говорить. Или дать почувствовать свое состояние.

— Не могу, — признался Караев, — меня учили и многому плохому, Элина. Иногда это плохое приходится применять на практике. Это не относится к тебе, абсолютно не относится. Но это имеет непосредственное отношение к моей прошлой жизни и к работе.

Она осторожно поставила свой бокал на столик. Посмотрела ему в глаза.

— Я часто поступаю неправильно, — сумел сказать Караев, — но иногда жалею о своих неправильных поступках.

Она нахмурилась.

— Что происходит? — спросила Элина. — Ты не хочешь ехать? Или не можешь? У тебя такой растерянный, нет, даже несколько потерянный вид. Последние несколько дней ты словно не в себе. Не могу понять, что именно происходит, Тимур? Тебе не нравится наша поездка? Мы можем туда не ехать. Я очень люблю Италию и Флоренцию, но если ты не можешь или не хочешь туда ехать, ты можешь не ездить. Это не так принципиально. Или тебя что-то волнует? Может, ты боишься, что я начну покупать бриллианты и дизайнерские платья? Но я уже взрослая женщина Тимур, и понимаю наши возможности. Что тебя беспокоит?

— Ничего, — ответил Караев, — просто у меня некоторые проблемы на работе, никак не связанные с тобой и нашей поездкой. И об этом я все время думаю. А насчет нашей поездки ты можешь не беспокоиться. Я ведь ушел из «Лукойла» переводом в нашу Академию и теперь получил целую кучу отпускных и разных бонусов. В общем, я думаю, что там мы с голода не умрем.

— Прекрасно, — она положила свою ладонь на его, — тогда в чем дело? Ты ревнуешь меня к моему прошлому? Боишься, что я была там по-настоящему счастлива?

— Нет, — он посмотрел ей в глаза, — я боюсь, что наши отношения могут не выдержать некоторых служебных проблем, которые у меня могут возникнуть.

— Справимся, — Элина сжала ему руку, — не беспокойся. Я могу тебе чем-то помочь?

— Нет, — сказал он с некоторым усилением, — я не считаю правильным вмешивать тебя в свои дела. Давай договоримся. Каждый занимается своими проблемами сам. Обещаю, что никогда не буду вмешиваться в дизайнерские вопросы твоей фирмы.

— Надеюсь, что не будешь, — улыбнулась она, убирая ладонь, — ты увидишь, как там будет интересно. На какой срок мы туда летим?

— На две недели, — он не стал говорить, что обратные билеты были с открытой датой.

— Просто фантастика, — восхитилась Элина, — мне кажется, что ты еще даже не понимаешь, как мне будет интересно снова попасть туда, в этот чудесный город.

Он заставил себя улыбнуться. Если он будет по-прежнему думать только о Минкявичусе, на встречу с которым он едет, то нужно лететь туда одному, чтобы не портить ей настроения. И не подставлять любимую женщину. Но весь парадокс заключался в том, что он не мог полететь туда один. Ему нужны были ее связи и ее знакомства в этом итальянском городе. И поэтому единственное, что он мог делать, это улыбаться и стараться не выдавать себя, что получалось гораздо хуже. Она интуитивно чувствовала его волнение, неуверенность, сомнения, страх.

Но она не могла даже представить себе, что именно ждет их в этой поездке и почему он так переживает.

МАРБЕЛЬЯ. ИСПАНИЯ. 21 ИЮНЯ 2006 ГОДА

Главное правило профессионалов — не возвращаться в те места, где их могут опознать. Он бы никогда не прилетел снова на юг Испании, если бы не это задание. Фармацевт был в главном городе побережья, в Малаге, чуть больше месяца назад. И тогда у него было совсем другое задание. Но он понимал, что его может узнать кто-либо из местных жителей, кто уже видел его месяц назад в Малаге. Поэтому он снял очки, надел линзы, приклеил узкую щегольскую щеточку усов, полностью сменил весь свой гардероб, надев цветную рубашку и длинные шорты-бермуды. Теперь он был больше похож на местного пижона, чем на строгого английского джентльмена, каким был еще месяц назад.

Машину он предусмотрительно арендовал заранее. Это была старая модель «Ситроена». В конце июня найти приличную машину в Марбелье было уже сложно, все автомобили разбирались почти сразу, настолько велик был летний наплыв посетителей на это юго-восточное побережье Испании. Фармацевт выехал на своем «Ситроене» из Пуэрто-Бануса после сиесты. Он знал, что передвигаться по дорогам в обеденное и послеобеденное время достаточно рискованно. Это означало, что, во-первых, вы не испанец, если выехали во время сиесты, а во-вторых, вы торопитесь по своим делам, которые могут подождать, если вы действительно местный житель. В обоих случаях появление его автомобиля могло вызвать подозрение у людей, призванных обеспечить безопасность семьи Антона Сколева.