Восточный ветер

– Не уверен, что вы правы, – ответил Тимур, – особенно если вы сейчас вернетесь в Россию. Все большее количество людей считает, что в прошлом все было не так плохо, как вам кажется. Они не хотят возвращаться в то время, но и не любят, когда все рисуют черными красками.

– Я бываю в Литве, – возразил Минкявичус, – там только эйфория после обретения независимости. И полное неприятие всех лет советского оккупационного периода. Неужели и здесь вы со мной не согласны. Ведь Советский Союз подписал позорный договор с Германией о разделе сфер влияния. Это уже научный факт. Пакт Молотова – Рибентропа. Второго повесили после Нюрнберга, а первый дожил до преклонных лет в Москве.

– Рибентропа повесили как пособника и активного проводника преступного фашистского режима, – возразил Караев.

– А Молотов был активным проводником преступного советского коммунистического режима, – парировал Минкявичус, – разве сейчас это не ясно?

– Не все так просто, – возразил Тимур, – давайте возьмем для примера вашу Литву. После обретения независимости, на которую так любят ссылаться литовские политики, вы получили небольшое карликовое государство без Вильнюсского края, который отошел к Польше. И все ваши попытки вернуть себе Вильнюс были заведомо обречены на провал. Против Польши вам было не выстоять. Когда Сталин отнял Вильнюсский край у поляков, он отдал его Литве, и это позволило вам сделать Вильнюс столицей своего государства. Каковой он является до сих пор. Если литовцы так принципиально не признают сталинских договоров и решений, что мешает им отказаться от Вильнюса в пользу соседей-поляков, с которыми они теперь вместе в единой Европе? Ведь именно Сталин вернул вам Вильнюс. Значит, когда он его возвращал, он не был ни палачом, ни преступником? Несколько натянутый довод? Вы не находите?

– Он восстанавливал историческую справедливость, – помрачнел Минкявичус.

– Что есть историческая справедливость? Ваше пребывание в течение стольких лет в составе единого Российского государства не считается, а ваша независимость без Вильнюса в течение двадцати предвоенных лет считается? Или возьмем Польшу. Конечно, у нее отняли большую территорию на востоке, прирастив не только Литву, но и Белоруссию с Украиной. Но взамен Польша стала одним из самых больших государств Европы, получив фактически треть прироста своих земель за счет исконных немецких территорий. Я даже не говорю про тевтонцев и пруссаков. Но Силезия? А Данциг? Бреслау? Вы помните, что эти города сегодня называются Гданьском и Вроцлавом. Значит, когда Сталин отнимал Западную Украину, он был плохой, а когда создавал огромное польское государство после войны, явно ущемляя права немцев в пользу поляков, он действовал правильно? Вам не кажется, что подобный избирательный исторический подход просто неприемлем?

– У меня такое ощущение, что я разговариваю с русским националистом, – пошутил Минкявичус, – извините, господин Караев, но все знают, что именно Сталин и Гитлер в который раз разделили Польшу между собой.

– Согласен. Но к этому привела в первую очередь авантюристическая политика польского руководства в конце тридцатых годов. И предательство союзников в лице Великобритании и Франции, которые ничего не сделали для спасения Польши. И вообще у меня такое ощущение, что я разговариваю не с гражданином Германии, а с польским или литовским патриотом, – пошутил в свою очередь Караев.

Минкявичус одобрительно кивнул.

– Один один, – сказал он почти восхищенно, – вы умеете спорить, господин Караев. Это редкое качество в нашем мире.

Тимур улыбнулся в ответ. И в этот момент увидел Сапронова, сидевшего за соседним столом. У него непроизвольно дернулась рука, и он едва не вылил вино из бокала на скатерть. Он прикусил губу. Только этого не хватает. Если убийство произойдет прямо в ресторане, Караев рискует задержаться в Италии лет на сто. Или на двести. Никто не поверит, что два бывших офицера КГБ случайно оказались за одним столом. И один не убил второго. Он взглянул на Элину. Она разговаривала с Линдой и, кажется, ничего не замечала.

В это мгновение позвонил телефон Элины. Она достала мобильник, ответила, затем удивленно переспросила. И протянула свой телефон Тимуру:

– Кто-то из твоих знакомых. Откуда они могли узнать мой номер телефона? Я его никому не даю, даже своим знакомым.

Он сразу понял, кто мог позвонить. И поэтому взял аппарат, уже предполагая, кто именно будет его собеседником. И он не ошибся.

– Выйдите в туалетную комнату и включите свой телефон, – предложил ему генерал Попов, – я перезвоню вам через минуту.

Караев оглянулся. Сапронова за соседним столом уже не было. Чувствуя непривычную тяжесть в ногах, он извинился, вернул телефон Элине и, поднявшись, вышел из-за стола. По дороге в туалет он включил свой мобильный телефон.

МАРБЕЛЬЯ. ИСПАНИЯ. 27 ИЮНЯ 2006 ГОДА