Восток

Его рот искривился, показались зубы, и он подбежал, чтобы забрать предмет.

–Это мяч. Я тебя научу, как его ловить.

От его слов и изогнутого рта у меня внутри появилось странное ощущение – тепло и мягко, как будто залпом выпила сланк на голодный желудок.

–Покажи мне, – проговорила я на его языке.

Он удивленно взглянул на меня.

–Ты заболела? У тебя такой странный голос… – начал он, но остановился.

Больше я ничего не говорила, зато поняла, как бросать и ловить то, что он называл мячом.

–Надеюсь, ты не подумала, что я тебя дразню, – сказал он.

Я не поняла последнего слова, но он продолжал:

– У тебя хороший голос.

Я не произнесла ни слова, и мы продолжили бросать мяч.

Потом я услышала чей-то голос, а он сказал, что ему пора идти, что слуги ищут его и что, может быть, мы поиграем когда-нибудь еще.

Я смотрела, как он сбегает с горки и бежит к большому зданию. Он двигался легко и изящно.

Когда я вернулась, меня уже разыскивала все еще сонная Урда. Я сказала, что ходила прогуляться. Но про мальчика решила не говорить. На следующий день я попрошу ее привести меня сюда снова. И прослежу, чтобы она выпила еще больше.

Роуз

Белый медведь шел прямо на юг от фермы, держась подальше от тех мест, где живут люди.

Стояла ясная морозная ночь, звезды сияли на черном небе. Мне всегда нравилось смотреть на звезды. Но в ту ночь я даже не заметила, есть ли оно, это небо, вообще.

Ехать верхом на медведе – совсем не то, что ехать верхом на лошади. Медведь намного крупнее, даже не обхватить спину ногами, как на лошади. Сначала я вообще не шевелилась – сидела как прибитая, согнувшись и поджав под себя ноги. Как только он начал двигаться, я инстинктивно схватилась за шерсть у него на загривке, чтобы не упасть.

Но через несколько часов мои мышцы затекли и ноги одеревенели. Поэтому я набралась храбрости и начала ворочаться, пытаясь найти положение поудобнее. В конце концов я подогнула одну ногу под себя, а другую свесила. Держаться ногами не было необходимости. Несмотря на приличную скорость, движения медведя были на удивление плавными, а спина настолько широка, что достаточно было крепко держаться за толстую шкуру, чтобы не упасть.

Мех медведя удивил меня. Он был мягкий, словно кроличий, но гуще и длиннее. Когда я погрузила в него руки, окоченевшие от холода, мех скрыл их до локтей.

Он был таким теплым! Пальцы тут же согрелись. Ноги, погруженные в него, тоже не мерзли.

Но верхняя часть туловища продрогла, и я накинула плащ. Вспомнила о том, что Недди не поленился и сколол куски материи, и из глаз полились слезы. Лучше не думать о Недди.

Вместо этого я стала думать о звере, на спине которого ехала. Я вспомнила, как выдумала себе товарища для путешествий в детстве. Как часто я представляла себя едущей верхом на замечательном белоснежном медведе!

Он двигался намного быстрее, чем можно было ожидать от такого огромного животного, и к рассвету мы ушли очень далеко – в местность, которую я никогда раньше не видела. Кругом был глухой лес: елей и сосен становилось все меньше, стеной стояли лиственные. Мы по-прежнему шли на юг.

Путешествие длилось семь дней.

На это время я впала в какое-то странное состояние – может, действовало заклинание или чары. За все семь дней я не поела, не попила, не поспала. Самое странное, что я не чувствовала ничего, кроме сильного волнения. Мне все казалось интересным, я все запоминала: живую зелень неизвестных растений, далекие песни необычных птиц и даже приближающийся запах моря.