Восток — дело тонкое: Исповедь разведчика

Обстановка в Анкаре была напряженной. Вот-вот и Турция станет фашистской страной. К тому же очень часто возмущалась и природа Постоянные землетрясения вынуждали сотрудников и их семьи выезжать за город, даже среди ночи.

Иногда мы отправлялись на машинах в Стамбул. Очевидно, так было задумано по работе отца Проезжали мимо необъятных песчаных карьеров, пещер с сотнями ласточкиных гнезд, а внизу виднелись огромные густонаселенные поселки. А через месяц, проезжая назад, уже не находили ни гнезд, ни селений. Обвалами после землетрясений все было погребено под песком.

Вспоминаю такой эпизод. Как-то отец собрался в «командировку» на американском джипе. Он попросил маму купить спортивный костюм. Когда он померил его, то стал походить на американского солдата

Высокий, красивый, в костюме цвета сафари, он был совершенно нерусским человеком. Такая маскировка была ему кстати.

Каждая такая поездка стоила маме больших нервов. Через три дня к дому подъехал джип. Мы не узнали ни отца, ни его спутника. Волосы были песчаного цвета, ресницы такие же, а костюм полез по швам в самых неожиданных местах. Отец часто с юмором вспоминает эти моменты.

Иногда он выезжал с послом на охоту, но, как видно, у него была там, в болотах, своя «охота». Много писали о покушении на фон Папена О такой «охоте» я читала потом в детективе под названием «Операция «Цицерон». Но ведь могли охотиться не только на фон Папена?

Когда в Турции арестовали Павлова и Корнилова, папа организовал женщин агташата помочь им, чем можно. Я помню, как мама собирала ковры, чтобы застелить сырую камеру, где наши товарищи сидели после ареста.

Несмотря на то что отец часто работал ночами, он старался и нам уделить внимание. Он покупал много книг на русском языке. Потом их скопилось два огромных ящика. И когда мы с мамой, опять без отца, уезжая домой, в Москву, проходили таможню, таможенники удивлялись такому богатству. Тем более за все пришлось платить большие деньги. Папа после этого в Москве расплачивался два года

В посольстве была прекрасная, еще со времен царя, библиотека Мне повезло, что меня иногда туда допускали. Вернее, когда родители уходили на приемы, они оставляли меня с женщиной-библиотекарем. Однажды я так зачиталась, что не заметила прихода родителей. У отца было несколько удивленное лицо, когда он увидел название книги: «Декамерон» Боккаччо. Но он не акцентировал на этом внимание, и теперь, как родительница и психолог, я понимаю, что он поступил правильно. Проблемы этого произведения тогда меня не очень еще волновали.

Мы, дети, иногда задавали своему отцу педагогические загадки. Однажды брат, разозлившись на мои колкости в его адрсс, запустил в меня перочинным ножом. Нож попал в руку. Отец был разъярен. Он повез меня к врачу, а маме велел посадить брата в темную комнату. По приезде он положил его на кровать и первый раз в жизни отлупцевал ремнем. Потом он рассказывал послу: «Я его порю, а у него ни слезинки!» Через неделю, не выдержав, папа спросил у брата, почему он не плакал. Оказывается, браг подложил в брюки тетрадки. Эта сообразительность помогала ему, когда он работал с конструктором Сергеем Королевым и придумывал всякие интересные штуки. Только Сергей Павлович всегда удивлялся, откуда у него такое имя — Марат? Секрета тут не было. Во-первых, в доме на Плющихе, 13, было модно называть детей именами известных людей: Фридрих (Энгельс), Максимильян (Робеспьер), Вильгельм (наверное, Пик) и т. д. Во-вторых, Маратом отец его назвал в честь линкора «Марат», на котором он проходил практику во время рождения сына

Иногда я слушала беседы отца о воспитании. Посол Сергей Александрович и его жена Евгения Александровна воспитывали свою дочь почти что в спартанском духе, как мы тогда считали. Она была всегда строго одета, скромно причесана, много занималась. Наши родители много говорили о значении знания иностранного языка Отец соглашался с послом, что будущее за английским языком. Правда, он считал тогда, что для меня сейчас еще нет возможности его изучать. Так я окончила французскую школу, а дочь посла изучала два языка. Она с отличием кончила физический факультет МГУ, вышла замуж, родила дочь, но рано умерла из-за единственного удара на волейбольной площадке. А французский мне пригодился позже в общении во французском посольстве. Многие мои замысловатые фразы просто приятно удивляли французских друзей. Учение пошло на пользу. Сам папа изучал французский язык, и почти до самой кончины у него на столе лежал словарь французского языка.

Он много читал, несмотря на плохое зрение, и мог осветить многие современные вопросы. Его никогда не интересовали ни машины, ни дачи. В те далекие времена это мало кого интересовало. Я сравниваю время, когда сама находилась в командировке с мужем в 60 — 70-е годы. В посольстве только и говорили о машинах, шубах, дачах…