Восток — дело тонкое: Исповедь разведчика

Находясь в Малайзии, я выкраивал время и для отдыха, для ознакомления со страной, с ее обычаями и достопримечательностями. Я побывал на севере страны, на острове Пенанг. Там захоронены наши военные моряки, погибшие в этих местах еще в годы первой мировой войны. Вместе с военным атташе Белоусовым мы возложили цветы в день годовщины нашей славной армии к этому памятнику. Трудно и одиноко спится нашим предкам-героям на чужой земле. Но такова уж участь военных моряков, не знаешь, где сложишь буйную голову, в волнах ли теплых или студеных морей или на чужом берегу. Не ведаешь, доберешься ли до родного берега. А сколько наших дорогих земляков — военных моряков — сложили свои головы, выполняя морскую службу, на просторах Тихого, Индийского, Атлантического океанов в наши мирные дни. Сколько погибло подводных лодок Отечества при мирных вроде бы условиях, выполняя, правда, военную задачу — обозначить свое присутствие в далеких чужих водах. Помнят сейчас только родные и близкие тех матросов и офицеров, которые смело ушли в море, героически боролись за живучесть своих кораблей и ушли в вечность. А Отечество, новая сейчас Россия, забыло своих ушедших сыновей. Никому в ней сейчас не до памяти, не до близких тех славных моряков, каждый тянет одеяло или что-то еще только к себе, на себя. А жаль, что черствыми, сухими мы стали! Так ведь и нас всех забудут. А может быть, в этом есть злой умысел тех, кто хотел бы видеть Великую Россию растоптанной.

А какие есть прекрасные уголки природы на малайзийской земле, особенно в горах. Какие чудные коллекции экзотических бабочек, жуков, скорпионов можно там приобрести. Какие удивительные, чистые ручьи бегут с гор в море. Однажды, уже сейчас, я увидел на экране телевизора «веселого» Жириновского, что-то жующего в компании местной обезьяны. Обезьяна убежала в лес, а

Жириновский, улыбаясь, остался в кадре. Да, это был лес Малайзии, и наш лидер ЛДПР забрался туда отдохнуть. И хорошо отдыхал.

А как приятно окунуться в теплые воды моря у берега Малайзии. И ехать к морю совсем близко. Однажды мы с женой и друзьями оказались на прекрасном пляже. Там было много народу, кто-то катался на водных лыжах. Малайзийский друг поинтересовался у меня, катался ли я когда-нибудь по морю на лыжах. Я ответил, что по снегу на лыжах в России катался, а по воде не пробовал. И он предложил мне испытать это удовольствие. Будучи еще молодым и из-за задора я согласился — и очень пожалел об этом позже.

Я взялся за ручку троса, прикрепленного к быстроходному катеру, надел лыжи и… поехал. Человек, сидящий в катере, увидев, что я бодро держусь на лыжах, даже делаю какие-то пируэты, решил, что я спортсмен-воднолыжник, и, включив большую скорость, полетел по волнам. И я полетел вперед. Сначала мне даже очень нравилось, льстило самолюбию то, что я не упал сразу, держался молодцом. Действительно, делал какие-то зигзаги. Но держался я на лыжах благодаря большому напряжению всех мышц, а нужно было расслабиться. Держался, так как стыдно было отступить, не хотелось упасть, как говорится, лицом в грязь, а в буквальном смысле в воду. И выдержал-таки это испытание. Когда катер через четверть часа подошел к берегу, я отцепился от него и с большим трудом выбрался на сушу. Все болело, ломило все суставы. Знакомые подходили и поздравляли меня с успешным катанием на лыжах, отмечая, что у меня это здорово получилось. Я же знал, чего мне стоил этот успех, но улыбался и не рассказывал о своим состоянии.

Кузнецов, будучи послом, влиял, как мог, на состав своего посольства. Придерживаясь своей теории о важности всяких связей, он принял у себя родственника одного правительственного чиновника. В прошлом комсомольский работник, он был, возможно, и неплохим парнем, но вызывал определенную неприязнь у «чистых» дипломатов, так как занимал довольно высокий дипломатический ранг. В странах со сложной внутриполитической обстановкой, с жарким и тяжелым климатом я не встречал детей «выдающихся» родителей или их родственников. Зато их много в Европе, в США, да и в Японии.

В Малайзии внезапно заболела моя жена, что-то случилось с почкой, вероятно, сказывалось, что мы были довольно долго в странах с жарким климатом и очень плохой питьевой водой. Лида переживала также и о том, что сын наш был один в Москве, учился в интернате. Моя мама, помогавшая наблюдать за ним, писала, что учеба у Николая идет кое-как. Местные врачи, обстоятельно обследовав мою жену, пришли к заключению, что необходима срочная операция. И мы полетели в Москву. Дома диагноз малайзийских врачей подтвердился. Жене сделали операцию, удалив одну почку. А мне пришлось на короткое время возвратиться в Куала-Лумпур, чтобы сдать свои дела, собрать вещи и таким образом закончить свою очередную командировку.