Восток — дело тонкое: Исповедь разведчика

Руководство военной разведки направляло Н. Г. Ляхтерова и в длительные зарубежные командировки. В 1940–1941 годах он был военным атташе и резидентом в Венгрии. Там он встречался с Ракоши при освобождении последнего из тюрьмы. С октября 1941 года по ноябрь 1945-го Ляхтеров был военным атташе и главным резидентом в Турции. Там он был ложно обвинен в организации покушения на германского посла фон Папена. Фактически это покушение было совершено в 1942 году диверсионной службой НКВД по личному указанию Сталина.

Павел Судоплатов в своей книге «Разведка и Кремль» пишет, что Сталин приказал ликвидировать фон Папена, поскольку тот являлся ключевой фигурой, вокруг которой вертелись замыслы американцев и англичан по созданию альтернативного правительства в случае подписания сепаратного мира с Германией.

Подобное сепаратное соглашение между Великобританией, США и Германией исключило бы Советский Союз из будущего европейского альянса. Однако покушение сорвалось, так как болгарский боевик турецкого происхождения взорвал приемник «Телефункен» с взрывным устройством раньше времени и лишь легко ранил фон Папена.

Турецкого террориста звали Абдурахман, а его начальника Ихсан. Мощным взрывом Абдурахмана разорвало на мелкие части, и турецкая полиция и контрразведка нашли только каблучок от тапочка, где стояло клеймо гостиницы, в которой последние несколько дней жили оба террориста.

Быстро был найден Ихсан и арестован. На следствии он сперва показал, что еще в октябре 1941 года посетил советское посольство и предлагал старшему помощнику военного атташе майору авиации Новикову купить у него за хорошие деньги большое количество документов о подготовке покушения на Сталина. Новиков выгнал этого провокатора из посольства и пригрозил вызвать полицию, если он немедленно не исчезнет. Действительно, так и было. Вскоре после нескольких дней пыток он изменил показания. Якобы после Анкары они оба появились в Стамбуле, где и были завербованы сотрудниками генерального консульства СССР и торгпредства Павловым и Корниловым. После этого турецкое правительство предъявило ультиматум о выдаче Павлова и Корнилова для суда и наказания виновных лиц. Наше посольство отказалось принять этот ультиматум, и турецкая полиция, контрразведка и легион белогвардейцев осадили здание нашего генерального консульства, где также находилось торгпредство, аппарат военно-морского атташе и часть аппарата военного атташе.

За два дня до осады советский военный атташе полковник Ляхтеров прибыл из Анкары в Стамбул. Здесь он вместе с руководством генконсульства, торгпредства и аппарата военно-морского атташе и резидентом НКВД составили план обороны, рассчитали время, необходимое для уничтожения секретных документов, шифров, радиостанций в случае, если в здание ворвутся турецкие янычары и белогвардейцы.

Осада длилась четыре дня, продукты все вышли, и детей сотрудников нечем было кормить.

Советское правительство пригрозило туркам ответными мерами, но согласилось выдать Павлова и Корнилова. Турецкие власти сняли осаду и организовали показательный суд. Павлов и Корнилов были осуждены на 20 лет тюрьмы. Во время следствия и на суде они категорически не признавали своей вины, говоря, что это явная провокация фашистской контрразведки и профашистских турецких лиц, стремящихся толкнуть руководство Турции на выступление совместно с фашистской Германией против СССР.

Фактически всей этой провалившейся операцией по ликвидации фон Папена руководил Наум Эйтингон (по паспорту он Наумов), заместитель начальника Управления «С» (специальные операции). Он прибыл в Стамбул в конце 1941 года и поселился в генконсульстве. Его помощником в Анкаре являлся резидент НКВД Тарасов (Васильевский).

Со дня покушения и почти весь 1942 год турецкая и западная печать и радио вели бешеную агитацию, обвиняя Советский Союз во всех смертных грехах и попытке якобы втянуть Турцию в войну против фашистской Германии и ее сателлитов. Все силы полиции и контрразведки были брошены на круглосуточную слежку за всеми сотрудниками советских учреждений в Турции. Дело дошло до избиения советских дипкурьеров, доставляющих диппочту из Москвы в Анкару, Стамбул, Измир (консульство СССР), и попыток захвата и вскрытия диппочты. Хорошие, добрососедские отношения между СССР и Турцией, которыми так дорожил покойный президент Ататюрк, были на грани разрыва.