Восток есть Восток

– Черт бы тебя побрал! – выругался Саксби, одной рукой сжимая шорты, а второй хватаясь за канат якоря. – Эй, ты, жалкий ублюдок! Немедленно вернись!

Кем бы ни был пловец – призраком, любителем подглядывать, неудачливым серфингистом или жертвой кораблекрушения, – но возвращаться он явно не собирался. Куда там, греб вовсю. Рут слышала, как он молотит руками по воде. Она тяжело опустилась на палубу, прижимая к груди майку, и неотрывно смотрела на едва различимый в темноте силуэт: клин головы, рассекающий черные воды, и еще что-то белое – не то спасательный жилет, не то доска для серфинга. За плывущим тянулся химерический, фосфоресцирующий хвост пены.

Сыпля проклятьями, Саксби швырнул якорь на дно лодки – в ноздри Рут ударил гнилостно-фекальный запах ила.

– Что это за псих? – пробормотал Саксби, дергая трясущейся рукой шнур стартера. – Извращенец какой-то.

Рут устроилась на носу, по-прежнему не сводя глаз с движущейся тени.

– Он выглядел… – она еще сама не знала, что собирается сказать. Не могла понять, что в незваном госте показалось ей таким странным. Он выглядел как-то чудно.

– Ага, – кивнул Саксби. Мотор ожил. – Китаец или что-то вроде.

Он открыл дроссель, яхта развернулась вокруг оси и понеслась вдогонку.

Рут сидя натягивала шорты; бриз трепал ее волосы, сердце колотилось, в голове все путалось. Что, собственно, произошло? Куда они мчатся? Времени собраться с мыслями не было. Волны шлепали в нос лодки, в лицо Рут летели брызги, и она покрепче вцепилась в сиденье. Они уже почти настигли отчаянно работающего руками пловца, когда Рут оглянулась на Саксби и закричала.

Внезапно ей стало страшно. Впервые за месяцы знакомства с Саксби она его испугалась. Он был всегда такой воспитанный, добрый, покладистый. Обычный парень, любящий кампари с содовой и гордящийся своим размером обуви. Однако невозможно было предугадать, как этот обычный парень поведет себя в подобной ситуации.

– У, сукин сын, – процедил Саксби, и Рут увидела, что зубы его свирепо стиснуты. На миг ей представилось, как острый киль разбивает голову беззащитному пловцу, и она вскрикнула:

–Нет!

Но тут Саксби вырубил мотор, и яхта закачалась рядом с темным барахтающимся силуэтом.

– Дай-ка я рассмотрю этого подонка, – сказал Саксби и включил фонарь.

Теперь Рут смогла разглядеть незнакомца как следует. Он плыл в каких-нибудь пяти футах от борта. Рыжеватые волосы, странно непропорциональное лицо, загадочный взгляд, вспыхивающий искорками отраженного света. Потом пловец метнулся в сторону, прочь от яхты, но Саксби не отставал. Тогда незнакомец запаниковал, забился в воде, обхватил рукой спасательный круг, и Рут поняла, что бедолага вот-вот пойдет ко дну.

– Сакс, он тонет! – крикнула она. – Наверно, упал с корабля.

Мотор то оживал, то замирал, повинуясь дросселю. О борт бились волны.

– Нужно спасти его!

Рут обернулась к Саксби и увидела, что его ярость утихла, лицо спокойное, даже как бы раскаивающееся.

– Ага, ты права. Ясное дело.

Саксби поднялся на ноги – лодка закачалась еще больше – и вытянул руку с фонарем, словно луч света мог спасти тонущего.

– Кинь ему конец, – потребовала Рут. – Скорей!

Человек в воде метался, ничего не видя и не понимая. Он был очень похож на двухфутового аллигатора, которого Саксби как-то ночью высветил фонарем в большом пруду позади дома. Рептилия мирно дрейфовала на поверхности, похожая на неодушевленный предмет – бревно или кустик водорослей. Только глаза вспыхнули во тьме огоньками, а когда Саксби ударил по аллигатору веслом, тот сложился пополам на манер перочинного ножика, ушел под воду, но тут же вынырнул и бросился на обидчиков с ощеренной пастью, обезумевший от ярости и боли.

– Ты за руку, за руку его хватай, – сказал Саксби, подруливая к тонущему.

Но тот вовсе не желал, чтобы его хватали за руку. Он перестал барахтаться, обхватил круг и заорал на Рут – она заметила, как во рту у него блеснул золотой зуб:

– Уходи! Уходи! – после чего нырнул под яхту.

Стало очень тихо и спокойно. Мотор пофыркивал, лодка почти не двигалась. Пахло выхлопным газом – горький запах с привкусом металла.

– Может, он псих, – предположил Саксби. – Сбежал из дурдома в Милледжвилле, не иначе.

Рут не ответила. Она так крепко вцепилась в борт, что костяшки пальцев побелели. Ей еще никогда не приходилось видеть, как погибает человек. У бабушки, слава богу, хватило такта умереть, пока Рут была в Европе. К горлу подкатил ком жалости и скорби. Нет, мир определенно сошел с ума. Какую-нибудь минуту назад она покоилась в объятиях любовника, а ночь укутывала их плотным одеялом. И вот погиб человек.

– Сакс, – жалобно взмолилась она. – Ну сделай же что-нибудь. Может, нужно нырнуть и вытащить его?

Лицо Саксби стало непроницаемым. Рут очень хорошо знала своего любовника: как погладить его по шерстке, как – против шерстки; запросто могла зацепить за самую душу, повертеть ею и так и этак, а потом повесить на веревочку сушиться. Но таким она его еще не видела.

Наконец он разомкнул уста:

– Черт знает что…

Это его состояние, по крайней мере, было ей знакомо. Саксби трусил.