Восток и Запад

Если же кто-то, все еще предполагая, что возрождение Запада состоится, примет решение прибегнуть только к чисто западным средствам (лишь сентиментализм мог бы их к этому склонить), то они, несомненно, выдвинут такое возражение: почему бы тогда просто не вернуться к религиозной традиции Средних веков, привнеся все необходимые модификации в социальные отношения? Другими словами, почему бы не удовлетвориться тем, чтобы, не ища ничего другого, предоставить католицизму былое доминирование, восстановить в соответствующей древней форме «Христианский Мир», единство которого было разбито Реформой и последующими событиями? Конечно, если бы это было реализуемо, то это уже было бы кое-что, это было бы даже немало для исцеления от ужасающего беспорядка современного мира; но, к несчастью, это не так легко, как может показаться некоторым теоретикам, отнюдь нет; препятствия разного рода не замедлят возникнуть перед теми, кто захотел бы осуществить в этом направлении эффективную деятельность. Мы не будем перечислять здесь все эти трудности, но отметим, что современная ментальность в целом, кажется, вовсе не хочет поддаваться трансформации такого рода; следовательно, здесь нужна также подготовительная работа, которая будет, возможно, не менее длительной и не менее тягостной, чем рассмотренная нами, а ее результаты никогда не будут такими же глубокими, даже если предположить, что те, кто ее захочет предпринять, будут на самом деле располагать нужными средствами. Кроме того, ничто не свидетельствует о том, что в традиционной цивилизации Средних веков была только эта внешняя и чисто религиозная сторона; несомненно, есть еще что-то, и не только схоластика; мы только что сказали, почему мы думаем, что должно быть еще что-то, так как все это, несмотря на свой неоспоримый интерес, все же есть нечто внешнее. Наконец, когда замыкаются подобным образом в одной специальной форме, согласие с другими цивилизациями может реализовываться только в довольно ограниченной мере, вместо того, чтобы создаваться на чем-то более фундаментальном; следовательно, среди относящихся сюда вопросов, многие не будут разрешены, даже если не учитывать того, что крайности западного прозелитизма всегда будут препятствием и постоянно создавать риск все скомпрометировать; этот прозелитизм может быть окончательно остановлен только через полное постижение принципов и согласие по существу, которое за этим непосредственно последует, даже не нуждаясь в том, чтобы его специально формулировали. Тем не менее, само собою разумеется, что если работа в метафизической и религиозной областях будет осуществляться одновременно и параллельно, то мы увидим только преимущества, будучи при этом убеждены, что даже если она будет вестись в них совершенно независимо одна от другой, то результаты, в конце концов, могут быть только совпадающими. В конечном счете, если возможности, которые мы имеем в виду, должны реализоваться, то рано или поздно, собственно религиозное обновление состоится, как специально присущая Западу возможность; оно может быть частью работы, предназначенной для интеллектуальной элиты, когда она будет создана, или же, если это произойдет раньше, то элита найдет в нем опору, пригодную для своей собственной деятельности. Религиозная форма содержит все то, что нужно для западных масс, которые, действительно, могут там найти удовлетворение требуемое их темпераментом; эти массы никогда нё будут иметь потребности в чем-то другом, а через эту форму они должны получать влияние высших принципов, влияние, которое, оставаясь непрямым, будет ее реальным соучастием[31]. Таким образом, в полноте традиции могут иметься оба взаимодополняющих и накладывающихся друг на друга аспекта, никоим образом не противоречащих друг другу или вступающих в конфликт, потому что они соотносятся с существенно различающимся областям; чисто интеллектуальный аспект прямо касается только элиты, только ей, с необходимостью, надлежит осознавать связь, устанавливаемую между двумя областями, чтобы обеспечить всеобщее единство традиционного учения.