Восток на Западе. Самоисследование мессианства

– Моя юность попала на перестройку, и в советский период я пошла учиться на биофак СПбГУ. Развал Советского Союза меня застал на втором курсе, и, когда выяснилось вдруг, что есть некий Бог, с которым нужно разобраться, мне пришлось очень быстро перестраиваться. Появился интерес к религии. В Петербурге тогда лекции по философии собирали огромные залы, был реальный философский бум. Сначала я некоторое время проходила «школу жизни» в дурдоме, монастырях. Потом училась в лектории Университета философских знаний, но там не давали систематического образования, хотя туда приглашали огромное количество интересных людей, профессоров.

Первое из оконченных мною заведений – Высшая религиозно-философская школа. Она давала только степень бакалавра – правда, тогда это был негосударственный диплом. Там собрались очень творческие люди, которые имели научные степени. К примеру, мой научный руководитель Алексей Григорьевич Черняков считается одним из тех, кто восстановил философское образование в России, но, к сожалению, он уже ушел из жизни. Сейчас о нем можно прочитать на сайте СПбГУ со всеми положенными восхвалениями – а при жизни ему пришлось гораздо тяжелее.

Иными словами, это была творческая группа, в которой были профессионалы, но они, собственно, создали новое тогда для России образование. Они набирали небольшое количество студентов, образование было платное (конечно, в очень разумных пределах для 90-х годов), доступное, вечернее – чтобы люди могли работать. Они создали программы, включавшие курсы, на которых не столько учили (как это часто бывает), что сказал тот или иной философ (чтобы потом пересказать тому же преподавателю на экзамене), сколько читали тексты в оригинале, в подлиннике. И более того, учили древние языки по выбору студента: у меня были все четыре года – древнегреческий, один год – немецкий, один год – латынь. Мой диплом по метафизике Аристотеля был написан по древнегреческому оригиналу, с анализом всех понятий.

Конечно, после этого было достаточно сложно найти работу, но так сложилось, что, как только я получила диплом, я сразу вылетела в Индию к Сатья Саи Бабе (у меня потом было еще несколько поездок к нему и даже личные интервью), и тогда я решила получать уже качественное индологическое образование.

Я пошла в институт, где была специальность «индология». Студенты могли составлять индивидуальные программы, были приглашены очень хорошие специалисты. Поскольку образование было платное, то приглашали не просто преподавателей СПбГУ или Академии наук, а именно лучших. Тогда это заведение называлось Русский христианский гуманитарный институт, сейчас это Русская христианская гуманитарная академия (далее – РХГА).

Деньги я зарабатывала, работая редактором в государственных вузах (я училась и работала одновременно, поскольку одно образование у меня уже было). Так получилось, что в РХГА я два года отучилась на индологии, а потом перешла на философию, поскольку на факультете индологии не брались руководить дипломом по йоге. Профессора были хорошие, с мировым именем – Валерий Исаевич Рудой, Елена Петровна Островская и др., но они сами не были практикующими йогами, хотя много переводили с санскрита – в основном буддийские тексты. А потому защищаться там именно по той теме, которая меня интересовала, не получилось; меня тянуло в философию. И так уж вышло, что второй диплом у меня тоже по специальности «философия», правда, на сей раз – «восточная философия».

Как только я закончила второй вуз и защитилась, у меня начали выходить книги. Вот почему сразу после этого я покинула Россию. Я уехала в Индию с трехмесячной визой и $300, а вернулась с Бали практически через десять лет. Я работала: сначала я продолжала работать редактором, были договоры на издание книг. Потом появлялись заказы на переводы йогической литературы. Это был рискованный вариант самоокупаемости, где либо я за короткий промежуток времени зарабатываю очередные деньги, либо оказываюсь на улице. Меня никто не спонсировал, не поддерживал, не было постоянного источника средств.

– Когда вы начали практиковать?

– Если говорить о практике вообще, то сначала это было христианское умное делание по «Добротолюбию». Я много ездила по России, в частности, была в Валаамском монастыре, где меня научили азам духовного делания.

Вообще, получился некий микс из всего, что мне удалось найти в самом начале 90-х. У нас тогда организовался орден по «пути воина» Кастанеды, – мы его действительно практиковали. Правда, это была достаточно экстремальная организация с очень жестким подавлением личности, почти черно-магический орден. Не буду называть никаких имен, тем не менее пару лет я там просуществовала.