Восток в огне (ЛП)

Впереди, довольно далеко друг от друга, отдельные костры обозначали линию пикета сасанидов. Позади них виднелось более общее свечение лагеря, распространявшееся насколько хватало взгляда.

Пикеты внезапно оказались гораздо ближе. Конечно, персидские часовые ведь не могли не заметить легионеров? Собственное дыхание Турпиона казалось достаточно громким, чтобы разноситься по равнине и разбудить даже мертвых.

Все ближе и ближе к пикету на дороге. Турпион мог разглядеть единственную веревку в качестве привязи ближайшей лошади, отдельные языки пламени в костре, темные фигуры, завернутые в одеяла на земле. Не говоря ни слова, он бросился бежать, все быстрее и быстрее, вытаскивая свой меч. Прямо за его спиной раздавались тяжелые шаги, затрудненное дыхание.

Турпион перепрыгнул через первого спящего часового и обогнул костер, чтобы добраться до дальней стороны частокола. Часовой, ближайший к лагерю Сасанидов, сел, его рот сложился буквой "О", чтобы закричать, и Турпион со всей силы ударил его спатой по голове. Чтобы вытащить клинок, мужчине потребовалось упереться ногой в плечо врага. Позади послышался короткий шквал ворчания, прерывистых воплей и серии звуков, которые всегда напоминали Турпиону о ножах, разрезающих капусту. Затем почти полная тишина. Всего лишь тяжелое дыхание 140 мужчин.

Он подвел итоги. Не было ни криков, ни трубных звуков, ни темных фигур, бегущих по темной равнине, чтобы поднять тревогу. Ближайшие кострища с обеих сторон были по меньшей мере в сотне шагов. Вокруг них не было никакого движения. Все было тихо. Баллиста был прав; большой варварский ублюдок был прав. Сасанидам не хватало disciplina, старой доброй римской дисциплины. Уставшие после марша, презирающие малочисленность солдат, стоявших против них, персидские пикеты улеглись спать. Первая ночь осады, и ни один сасанидский вельможа еще не взял на себя смелость привести бойцов в чувство.

Турпион справился с дыханием и тихо скомандовал: - Первая центурия, сформируйте тестуду. - Он подождал, пока стихнет перетасовка и образуется плотный узел перекрывающихся щитов.

-Вторая центурия – ко мне.

Снова шарканье, затем тишина. "Антонин Первый, подай сигнал дуксу". Центурион просто хмыкнул, и три легионера отделились от тестуды. Последовал краткий всплеск активности, и три фонаря повисли в ряд, их синие огни, мигая, передавали свое послание через равнину.

Турпион повернулся к колонне второй центурии, выстроившейся вплотную позади него.

-Мечи и факелы в руки, ребята. - Турпион посмотрел на лагерь Сасанидов и на царский шатер, массивно возвышающийся в его центре. Он обратился к центуриону, стоявшему рядом с ним. - Готов, Антонин Крайний? Тогда давайте пойдем и обезглавим гада.

Баллиста ждал сигнала. Как же он его ждал. Когда две центурии отправились в путь, они выглядели ужасно незащищенными, наверняка видимыми на многие мили. Но вскоре они превратились в неясное движущееся пятно, а затем исчезли в темноте. Стрела времени повернулась вспять. Баллиста молился, чтобы он не послал их всех на смерть. До него донеслись звуки двух ожидающих кавалерийских колонн на крыше сторожки: звяканье уздечки, топот копыт, резкое и громкое покашливание лошади.

Появились три синих огонька. Сердце Баллисты подпрыгнуло. Пока все хорошо. Деметрий прошептал ему на ухо имя старшего декуриона. Баллиста наклонился над зубцами стены. - Паулин, пора идти. Удачи.

Семьдесят два всадника в двух колоннах, турмы Паулина и Аполлония, один за другим с грохотом выехали в ночь, быстро набирая скорость. Они тоже растворились в безлунной ночи.

Время тянулось.

Всеотец, Глубокий Капюшон, Налетчик, Копьеносец, Смертоносец, не дай мне отправить их всех на смерть. Не позволяй им быть убитыми в темноте, как Ромул. И все же пока план шел хорошо. Чтобы отвести сглаз, Баллиста начал сжимать кулак, зажав большой палец между указательным и указательным пальцами. Если так пойдет и дальше, он станет таким же суеверным, как Деметрий. Он все равно завершил жест.

План был прост. Разгромив пикет на дороге, одна центурия легионеров должна была остаться там, чтобы прикрывать отступление, в то время как другая центурия нацелилась на яремную вену, ворвавшись во вражеский лагерь, стремясь прорубить себе путь к самому шатру Царя Царей. Чтобы помочь им, посеяв максимальную неразбериху, два отряда кавалерии должны были разойтись веером влево и вправо и проехать между линиями пикетов и собственно лагерем Сасанидов, стреляя огненными стрелами во все, что попадалось на глаза. Турма, направлявшаяся на юг, то есть турма Паулина, должна была спастись, спустившись в южное ущелье и проехав весь путь до калитки у Евфрата. Если у кого-нибудь из персов хватило глупости последовать за ними в ущелье, тем хуже для них. Сотни шагов по плохой поверхности, открытые снарядам со стен Арета, справились бы с ними. У другой турмы, турмы Аполлония, была более сложная задача. Он должен был проехать коротким путем на север, затем развернуться и построиться на дороге обратно в город, чтобы помочь отряду, который должен был прикрывать отступление.