Восток – Запад

– Хочу, чтобы вы замкнули облаву с юга, – сказал тогда Ловчий. – Всего лишь замкнули облаву, я не прошу, чтобы вы еще и принимали участие в нападении – вам нет нужды въезжать в Урочище, этим займутся на рассвете отряды из Храма, которые к тому времени к нам присоединятся, и Молнии. Но в этом Урочище миля ширины и четыре – длины, и как раз с юга у нас нет никаких отрядов. Оттого я бы хотел… хм… Храм хотел бы, чтобы ваши чаарданы вместе со всеми желающими, которых сумеете набрать, уже сегодня выехали к Урочищу и заняли позицию вот здесь.

Он указал точку на карте.

– Завтра может выясниться, что нам не удалось убить их всех и что некоторые пытаются сбежать. Если из Урочища выедет кто-то не в цветах Храма или Наездников Бури… – Монах сделал многозначительную паузу: – Что ж, вы и сами знаете, что тогда делать.

Так вот они и оказались снова в степи. По прямой от Лифрева сюда было мили четыре, на самом же деле – не менее десяти, поскольку пришлось бы объезжать вытянутое Урочище. Чаардан Ласкольника насчитывал на этот момент восемнадцать человек, прочие – раненые – остались на постоялом дворе. Веторм привел двадцать два всадника, присоединились к ним и двадцать добровольцев – едва третья часть из тех, кто готов был встать на битву с Молниями. Когда же стало ясно, что дело будет не с се-кохландийцами, но с владеющими магией Помётниками, да еще и вблизи Урочища, большинство местных забияк потихоньку отправились по домам. И Кайлеан почти жалела, что не может поступить так же.

Ловчий поехал с ними. Даже Ласкольник выглядел удивленным его решением. Аредон-хеа-Цирен тогда криво усмехнулся и коснулся рукою груди:

– Мои легкие, а еще отец Сенрес, Первый Клинок, и Цеетрон-дег-Ланес, Второй Клинок Храма, решили, что я не стану принимать участие в нападении. Я назначен к городскому отряду вестовым, поскольку в Урочище от меня из-за болезни будет мало толку. Тамошние испарения выведут меня из сражения столь же уверенно, как удар меча. Но если случится, что некий Помётник выйдет оттуда на нас… – Он положил руку на меч. – Я не откажу себе в маленьком удовольствии.

Вот так шестьдесят всадников и Ловчий Владычицы Лааль и оказались на границе Урочища.

Они разбили лагерь на возвышенности, откуда открывался вид на все окрестности. Урочище раскинулось к северу от их стоянки и, честно сказать, не особо отличалось от остальной местности. Та просто-напросто плавно перетекала в неглубокую долинку, центр которой все время, сколько Кайлеан себя помнила, заполнял туман. Не было четкой границы, никакой вдруг появляющейся полосы увядшей травы или выжженной земли. Лишь туманные испарения здесь то и дело меняли свои формы, пульсируя в странном, непонятном ритме. Сегодня были они в поперечнике едва-едва несколько сотен футов – чтобы на следующий день разрастись на милю и заполнить всю котловину. За условную межу проклятой земли считали самую далекую границу испарений.

Кайлеан стояла у этой границы и смотрела на клубящийся туман. Он казался… нормальным. Бердеф подошел и потерся об ее ногу.

– А вот и ты, – пробормотала она рассеянно. – Что ты об этом думаешь?

Он тихонько заскулил, потом рявкнул.

– Да. Я тоже так считаю. – Она опустила руку и почесала его за ухом. – Может стать интересно.

Пес фыркнул и исчез в высокой траве. Кто-то приближался со стороны лагеря. Кошкодур. Блеснул улыбкой из-под желтых усов:

– Разговариваешь сама с собой, Кайлеан?

– Почти. Думаю вслух. Мы станем посылать патрули по флангам?

Он покачал головой:

– Нет. Монах утверждает, что почует всякого Помётника, который попытается выйти из Урочища. И мне кажется, что и старику не улыбается разделять силы. Что-то тут дурно попахивает, сдается мне.

– Не только тебе. Я говорила с девушками. Лея сказала, что у нее все время гусиная кожа, а Дагена увешала себя и лошадь таким числом амулетов, что они выглядят словно вырядившиеся на Праздник Лета. И мне кажется, что сегодня никто не ляжет спать.

– Что верно, то верно. Старик бродит кругами и бормочет себе под нос, а Ланс и Геронес едва не подрались. Да и у меня мурашки бегут по хребту. – Он сплюнул. – Проклятое Урочище. Мне и вправду хотелось бы, чтобы все оказалось проще: Молнии по ту сторону реки, ну и мы их бьем, а не выполняем роль невода, в который загоняют рыб. Увидишь, закончится тем, что нам придется еще осматривать их раны, держать за ручки и подтирать зады.

– Не дождутся, – усмехнулась она широко.

– Вот увидишь. – Он повернулся: – Привет, Даг.

С холма как раз спускалась Дагена. Ласкольник принял девушку в чаардан едва с месяц назад, а Кайлеан уже успела ее полюбить. Даг была из хеарисов, одного из местных племен, которое после нашествия се-кохландийцев не подчинилось им и нашло убежище на территории империи. Типичная представительница своего народа – высокая, темноволосая и смуглая, с чуть раскосыми глазами, – кожаную куртку и штаны она увешала птичьими перьями, костьми, мешочками, набитыми травами, подвесками из цветных камешков и раковин. При каждом шаге амулеты терлись друг о друга и постукивали.