Восток – Запад

– Проклятие! Даг! Останься с ним, он может еще пригодиться. Я попытаюсь отыскать Ласкольника, нужно его предупредить.

– Погоди. – Дагена оторвала от конской узды продолговатую кость с несколькими привешенными к ней перьями, одну из немногих, которые еще у нее остались. – Возьми, может, пригодится.

Кайлеан повесила амулет на шею, впрыгнула в седло и, разворачивая коня, успела еще крикнуть:

– Перевяжи его, чтобы не умер. И будь настороже.

Она могла отдавать такие приказы. В конце концов, была в чаардане дольше.

Тот ночной галоп сквозь погруженный в хаос город долго еще оставался в ее памяти. Несколько раз она теряла дорогу в дыму и тьме, в нее выстрелили из арбалета, вероятно, кто-то из местных, позже она напоролась на трех кочевников, занятых вышибанием двери в один из домов.

Как таран они использовали старое корыто, выдолбленное из единого куска дерева: двое держали его спереди, один – сзади, и – бах, бах, бах – лупили в дверь. Петли скрипели, с косяка сыпалась пыль. Они услышали стук копыт, но не стали оборачиваться, и это оказалось ошибкой. Это не был кто-то из их отряда. Не снижая скорости, она проехала мимо кочевников, того, кто держал конец корыта, рубанула сверху, приподнявшись в стременах. Попала под углом, сразу над ключицей, сабля гладко вошла в рану и настолько же гладко вышла. Се-кохландиец странно булькнул, выпустил корыто и схватился за шею, пытаясь удержать струю яркой, пульсирующей крови, что летела во все стороны. Он упал на колени, медленно, будто совершая некий религиозный обряд, – уже мертвый, хотя и пытающийся еще сопротивляться. Не было смысла заниматься им дольше.

Ход коня унес ее дальше, и именно тогда нога подвела Торина. Жеребец громко заржал и резко остановился, почти вышибив ее из седла. Сильно хромая, он ступил пару шагов и, глядя на нее с упреком, остановился. Она соскочила на землю, повернулась к оставшимся двум се-кохландийцам. Бердеф, где же ты, когда ты так нужен? Мужчины уже успели отшвырнуть импровизированный таран и выйти из оцепенения.

Шли на нее медленно, слаженно, у обоих были тяжелые се-кохландийские сабли, что звались фаэгонами, и оба наверняка умели с ними управляться. Были выше, и каждый на вид весил чуть ли не вполовину больше ее. Когда поняли, что перед ними – женщина, на лицах их появились презрительные улыбки. Ей бы повернуться и сбежать, спрятаться от них в лабиринте улочек, только вот Торин не мог сдвинуться с места, а оставить коня врагу – все равно что бросить товарища по чаардану. Стыд и позор на всю жизнь.

Она не стала ждать, пока они зайдут с двух сторон, прыгнула к тому, что был слева, коротко схватилась с ним: верх, низ, верх, низ, поворачиваясь так, чтобы он на миг отгородил ее от своего товарища. Сабля его была тяжелее и чуть длиннее, и все же сперва казалось, что он слегка растерялся – два первых удара едва отбил, но третий парировал уже с легкостью, а после четвертого перешел в атаку. Рубанул, словно молния, широким, плоским ударом, который мог бы лишить ее головы и который, прими она его на острие, связал бы его оружие с ее саблей. Он был выше, а значит, сильнее и легко выиграл бы этот поединок.

Она присела, острие кочевника мелькнуло у нее над головой, сама же она ударила сильно и подло, в колено, там, где ноги его оберегала лишь толстая кожа, и сразу же, вскочив, толкнула его плечом под мышку, вложив в удар всю свою массу. Се-кохландиец взвыл и отдернул другую ногу, чтобы удержать равновесие, но подрубленное колено подогнулось, и он упал. Она отскочила в зону вне досягаемости его сабли и криво ухмыльнулась. Сучьи дети, не выйдет у вас по-легкому.

Теперь они остались один на один. Се-кохландиец уже не улыбался. Вынул из ножен на бедре длинный нож и двинулся к ней, согнувшись, убыстряя шаг, словно нападающий бык. Внезапно ночь прошил яростный рык, и из ближайшей улочки выскочила тварь с шерстью песочного цвета. Шестьсот фунтов клыков, когтей и мышц навалились на кочевника, а тот, ударенный сильной лапой, сложился пополам, захрипел, тварь же осела назад, умело, почти презрительно подрубила человека и, когда тот рухнул, склонилась и сомкнула зубы на его черепе. Кайлеан услыхала треск – и все закончилось.

Потом она могла лишь смотреть, как зверь поворачивается ко второму кочевнику, раненому, и прыгает. Это был не бой – это была казнь.

Зверь медленно обошел оба тела, покосился на Торина, тот отступил на шаг, но не сбежал, только заржал с вызовом, стукнув копытами в землю. В этот миг луна пробилась сквозь толщу дыма и осветила детали: был это вин-неро, полумифический степной лев, который, как говорили, сохранился лишь в самых дальних северо-восточных частях континента. Огромная желтая тварь, о которой говорили, что даже голодный горный медведь уступает ей дорогу. Лев присел и глянул Кайлеан прямо в глаза. Под черепом ее зазвучали чужие мысли.

Кайлеан – распознавание, подтверждение. Девушка-стадо. Конь-стадо.

Миг паузы.