Восток – Запад

Дух предка. Заклятая в нескольких костях, опекающая потомков душа, не вставшая на дорогу к Дому Сна. Согласно Великому Кодексу, за владение чем-то подобным отправляли в петлю.

Кто-то сзади откашлялся:

– Хм… Глядя на тебя, Даг, мы надеялись, что твоя бабка будет, хм… чуть повыше.

Установилась тишина.

А потом они засмеялись – весь чаардан, как один человек. Рычали, фыркали и хихикали, словно безумцы. Кто-то воткнул лицо в конскую гриву, кто-то иной давился и кашлял, едва в силах перевести дыхание. Красный, словно мак, Кошкодур рычал так, что аж слезы стекали у него по щекам, пробивая дорожки в степной пыли. Благодаря неким племенным, наполовину шаманским, чарам они оказались в кругу, вырванном у убийственной магии. От Молний их отделяло едва ли несколько десятков ярдов, а они ржали во всю глотку. И с этим смехом с них стекала усталость, страх, отупение и пропитанная отчаянием безнадега. Даже коням передалось настроение их всадников, поскольку начали они трясти башками, задирать хвосты и нетерпеливо топтаться на месте.

Наездники Бури стояли, отделенные от них магией, в которую не смели ступить, и молча таращились на складывающихся от смеха несостоявшихся жертв. И даже самый глупый из них понимал, что преследуемый отряд уже не группка отчаявшихся беглецов на загнанных до полусмерти лошадях.

Что снова он – боевой чаардан.

Ласкольник успокоился первым. Подождал, пока не стихнет смех, и вложил в рот свисток.

Клин. Ровно.

Они встали в строй, словно на смотре, в несколько мгновений сформировав клин. Это тоже была демонстрация для Молний. Вызывающая и наглая.

– Даг, сумеешь открыть нам проход? – Ласкольник указал на вершину холма.

Дагена спрятала сверточек под панцирь и поднялась в стременах, чтобы получше оценить расстояние:

– Сумею. Кто-нибудь предполагает, как далеко эта гадость тянется по ту сторону?

– На двадцать футов, – проворчала Лея. – Не больше.

Лея. Она владела самым ужасным – и самым быстрым – конем в чаардане. И еще – пророчила. Видела на расстоянии.

– А тот, кто чары наложил? Жеребер?

Девушка осмотрелась по сторонам, тяжело вздохнула и соскочила с седла. Встала на оба колена, воткнула ладони в покрытую серой пылью землю и громко, словно всплыв из глубины, набрала воздуха.

– В миле за холмом. Двое жереберов, – выталкивала она из себя фразы, будто преодолевая некую тяжесть. – Сотня вооруженных. Может, и больше. Наложивший чары не понимает, что происходит. Что продырявило его заклятие. Он зол. Слышу, как колотится его сердце. Слышу… собирает силы, сейчас ударит снова…

Она вырвала ладони из серой пыли и одним прыжком оказалась в седле.

– Убегаем отсюда, кха-дар.

Ласкольник махнул ладонью, и Дагена метнула перед собой горсть камешков. Но еще до того, как они исчезли в серой мути, что-то изменилось. Кайлеан не знала, что именно, но почувствовала сильное облегчение. Даже голова у нее закружилась, словно девушка внезапно упала с большой высоты.

– Убрал чары! Сейчас ударит снова! Карье-е-е-ер!!!

Кха-дар умел кричать. Чаардан сорвался с места и рванулся вперед. Почти в тот же миг Наездники Бури помчались следом.

Только вот теперь обстоятельства изменились. На этот раз в миг старта разделяло их едва ли несколько десятков ярдов, буквально на хороший бросок камнем. И у одних, и у других кони были уже крепко измучены, но Молний все еще поддерживал жеребер, и, даже если бы половина их лошадей пала, остальных хватило бы, чтобы справиться с беглецами.

Расстояние между преследователями и чаарданом начало быстро сокращаться. Кони Наездников Бури неслись таким карьером, словно участвовали в самых важных бегах своей жизни. Проезжая верхушку холма, Кайлеан бросила взгляд за спину – как раз вовремя, чтобы заметить, как двое из них просто рухнули на землю. Серая Сеть собирала свой урожай, хотя все же делала это слишком медленно, чтоб у чаардана Ласкольника появился шанс на бегство.

Потому что их кони, несмотря на короткую передышку, были уже обессилены. Дышали тяжело, хрипло втягивая воздух, а мокрая шерсть липла им к бокам. Ох, ни одно другое животное во всех проклятущих Великих степях не совершило бы того, что они, не сумело бы несколько часов ускользать от нескольких а’кееров Молний с отборными конями, поддерживаемых чарами. Ни одно. Но даже они дошли наконец до границы своих возможностей.

А за холмом… Плавный склон вел прямо на дно огромной долины шириной, как минимум, в милю. И на другом конце ее блеснули доспехи и копья последнего а’кеера Молний, того, что еще не принимал участия в игре, защищая оставшихся жереберов. Отряд как раз развертывал крылья, готовясь к атаке. За линией фронта их осталось лишь несколько конных, наверняка личная стража шаманов. Их Сила была уже не нужна, и они могли спокойно, словно из театральной ложи, наблюдать последний акт драмы.