Восток, Запад и секс. История опасных связей

Лакхнау расположен на равнине в северной Индии, туда за несколько часов можно доехать на ночном поезде из Нью-Дели, и в этом смысле он служит особенно наглядной иллюстрацией изменений, происходивших в Индии в течение последних десятилетий колониального правления. Сегодня этот город являет собой картину разрухи и нищеты, а множество ветшающих зданий из песчаника смотрятся лишь печальным напоминанием о былом величии могольской эпохи. Однако в конце XVIII века Лакхнау являлся большой и космополитической столицей мирового уровня, средоточием оживленной торговли и изысканного гедонизма. Как выразился Джон Кей, британский историк Индии, это был город, где “монументальное великолепие Дели времен Шах-Джахана сочеталось с благовонным обаянием Багдада Шахерезады”. Путешественник, побывавший в Лакхнау в конце XVIII века, описывал его как “скопление дворцов, минаретов, лазурных и золотых куполов, сводов, колоннад, длинных уличных перспектив с фасадами домов, украшенными колоннами и пилястрами, крыш с террасами”. Рассказывали, что в Лакхнау даже куртизанки читали наизусть любовные стихотворения на урду. Как писал Кей, вокруг местного наваба “так и роились евнухи, куртизанки, наложницы и катамиты”. “Словом, – заключал Кей, – в меру своих ограниченных способностей последние навабы из кожи вон лезли, усердно разыгрывая роли погрязших в роскоши и разврате восточных деспотов, какими тех рисовало европейское воображение”.

Облик Лакхнау формировался при нескольких поколениях второстепенных могольских правителей – чиновников, которые строили этот город вскоре после смерти Аурангзеба, когда великая империя начала рушиться, а централизованная власть – сходить на нет. Первым могольским правителем Лакхнау был Саадат-Хан, уроженец Персии, который получил должность наваба Ауды (бывшего княжества, которое сейчас является частью Уттар-Прадеша) от императора из Дели, но затем сумел сделать свое княжество фактически независимым. Его внук, Шуджа уд-Даула, ставший навабом в 1754 году, постарался превратить Лакхнау в богатый космополитический центр и во многом создал ему специфическую славу места, где люди с ненасытной жадностью охотятся и за деньгами, и за удовольствиями.

В действительности Шуджа потерпел поражение в битве с британцами, продолжавшими во второй половине XVIII века управлять Индией в основном через туземных махараджей, навабов и могольский двор в Дели, которому все еще теоретически подчинялась почти вся северная Индия. Британцы сделали Шуджу марионеточным властителем Ауды и тянули из него деньги как для покрытия расходов на ту войну, из которой он сам вышел побежденным, так и на содержание британских войск, которые затем разместили в Ауде, чтобы “защищать” княжество. В Лакхнау перебрались британские и другие купцы, в числе которых был и француз Клод Мартен. Он слыл богатейшим человеком в городе и выстроил несколько особняков в европейском стиле (в одном из них позднее разместилась школа для девочек “Ла Мартиньер”). Это были бесшабашные времена Уоррена Гастингса и британских набобов, на которых обрушивал свой гнев Эдмунд Берк, – времена, когда обычные солдаты или торговые агенты компании вдруг становились дельцами, притесняли местных князьков, выдаивая из них богатства, и сами начинали вести роскошную жизнь в подражание моголам. Один англичанин с прямо-таки диккенсовским именем Феликс Роттон, родившийся в 1795 году, служил при навабе на нескольких военных должностях, разбогател, женился на нескольких местных женщинах и стал отцом двадцати двух детей. Для довершения картины типичной набобской карьеры Роттон не сделал лишь последнего шага: не вернулся на родину, не купил себе захудалого городишки и не сделался членом Парламента.

Последний могольский правитель Лакхнау, Ваджид Али-Шах, пришел к власти в 1848 году, а в 1856-м был отстранен от должности британцами, когда город присоединили к постоянно разраставшейся части Индии, подчинявшейся непосредственно британцам. Вскоре после насильственного изгнания Ваджида в Калькутте вспыхнул антибританский мятеж, вошедший в историю как восстание сипаев. Осада иностранной общины Лакхнау войсками повстанцев и ее освобождение солдатами регулярной британской армии стали хрестоматийным эпизодом той ужасной войны. Эти события произошли всего за десять с небольшим лет до приезда из Огайо Изабеллы Тоберн, вознамерившейся научить индийцев правильной жизни. Иными словами, славное и упадочное великолепие Лакхнау при последнем навабе было в ту пору еще совсем недавним прошлым.