Восток. Запад. Цивилизация (СИ)

- Он приходить. К хозяин. Брать. Мучить. Силу тянуть. Говорить, во мне много. И платить. Он хотеть купить совсем, но хозяин нет.

Алистер Сент-Ортон ходил вдоль круга. Тот вышел довольно большим, шагов пять в поперечнике. И судя по всему прочным.

- Вы… - он остановился на границе. – И что вы теперь собираетесь делать?

А и вправду, что?

- Судить, - Эдди набросил на плечи мальчишки куртку.

Тоже вот… мир не настоящий, и куртка, и все они… но почему-то показалось правильным.

- И в чем меня обвиняют?

- В убийствах, - спокойно ответила Милисента. – В издевательствах.

- В изготовлении запрещенных проклятий, - Бертрам Орвуд встал рядом.

- В покушении, - Чарльз пожал плечами и пояснил. – Все-таки я пока жив, так что формально убийства как такового не было.

Алистер рассмеялся. Громко так, заливисто.

- У вас… и доказательства есть?

- Свидетели.

- И кто будет свидетелем?

- Я, - Найджел Сент-Ортон подошел к самой границе. – Я ведь многое видел, отец… девушек, которых привозили в наш дом. Куда они потом девались? В подвалы… там такие глубокие подвалы. Ты брал меня в них.

- Ничтожество.

- Пожалуй, что да.

- Трус. Предатель. И ублюдок.

- Это ты зря, мама всегда была тебе верна. А вот что трус, так это верно. Не будь я таким трусом, давно бы доложил, но… как же… предать родного отца. И что взамен? Ты меня проклял. И помнишь, каждое утро напоминал, что я жив только потому, что ты позволяешь жить.

- А теперь ты сдохнешь.

- И это не самый худший вариант. Я уже не боюсь. Главное, что и тебя не станет. А мама будет свободна.

- Свидетель предвзят, - хмыкнул Алистер. – Раз уж вы играете в суд… кстати, а судья кто?

- Я, - Эхтанон вышел вперед.

- И кто ты такой?

- Дракон. Ты ведь хотел дракона?

- Дракон…

Алистер медленно движется вдоль границы круга. Проверяет на прочность? Несомненно. Чарльз бы на его месте так бы и поступил. Вступил бы в разговор. И желательно, чтобы тот длился подольше, а пока идет беседа, прощупал бы ловушку.

Слабое место должно быть.

Слабое место есть всегда.

- Извини, но как-то слабо верится…

Дракон сменил обличье.

- А так?

- Так… пожалуй что, хотя, конечно, мир здесь таков… мир снов и грез. И возможностей. Отчего бы в нем человеку и не стать драконом? – легчайшее касание и воздух вспыхивает. Алистер же убирает руку. – Что ж… какая разница, верно? Пусть будет дракон. В легендах они – мудрые создания… никогда не верил легендам.

И снова огненный росчерк в воздухе, словно алая рана, из которой льются огненные капли, чтобы истаять.

- Но допустим, что ты и вправду древний мудрый… дракон. Тогда и суд тоже справедливый. А если он справедлив, то… у вас ничего нет. Слова моего сына? Обиженного мальчишки, который не оправдал надежд?

- Дети и не обязаны оправдывать надежды.

- Ну да… конечно. Но… есть ли еще свидетели?

- Есть, - Эванора Орвуд вышла вперед, а Эдди положил руки на её плечи, то ли поддерживая, то ли просто обозначая свое присутствие. – Есть…

И руку подняла.

Меж сомкнутых пальцев её появилось перышко. Яркое, синее, такое, словно выточенное из драгоценного камня. А потом оно засветилось.

Вспыхнуло.

И осыпалось пеплом, белым-белым. И главное, перышко крохотное, а пепла много. Он поднимается, кружится в воздухе, и множится, множится. Куски пепла тянутся друг к другу, слепляясь в девушку.

- Что за… - Сент-Ортон сделал шаг назад. – И кто это?

- Нэнси, благородный господин… меня звали Нэнси. Или еще Нэн. Помнишь, ты купил меня? Мне сказали, что сорок монет вывалил… состояньице. Обещался любить и беречь, да только я ж не шлюха…

Она была красива той диковатой красотой, в которой равно сошлись грубоватые черты и сила, что чувствовалась в женщине.

- Ты меня зарезал.

- Я её не помню…

- Зато я помню, благородный господин. И ты помнишь. Я ж тебе руку проткнула. От тут, - она провела пальцем по своей ладони. – Ты еще заверещал… и убил. Шею свернул. Помнишь?

Лицо Сент-Ортона скривилось.

- Эта шлюха стащила клинок из лаборатории…

- А я помню… это было лет пять тому, - сказал Найджел. – Ты сказал, что порезался, что… и рана еще плохо заживала. Целитель…

- Заткнись!

- А меня помнишь? – вперед вышла девушка столь тонкая и хрупкая, что казалась она вовсе прозрачной. – Помнишь? Как ты обещал мне новую жизнь. И свободу… я ведь долго умирала. Так долго…

- Лили, добрый господин. Лили я, - женщина невысока и кряжиста, на ней простое платье и красный фартук. – Вы сказали, что кухарка надобна…

- Эмили…

- Сивилла…

Они выходили, одна за другой. Вставали напротив Алистера Сент-Ортона и говорили, говорили… их было так много, что Чарльз даже испугался, что никогда-то они не закончатся.

- Хватит! – Сент-Ортон не выдержал первым. – Я понял… вы собрали всех обиженных потаскух, кого только нашли. Да ни один суд в здравом уме не поверит им. Никому…

Он выдохнул.

Вдохнул.

А потом всею своей силой обрушился на невидимую стену. И тьма заполонила круг. Она поползла, завиваясь, карабкаясь выше и выше. И в месте соприкосновения её и воздуха, тот вспыхивал. Огонь расползался, рождая руны, а те цеплялись друг за друга.

Показалось, что Чарльз слышит треск.

И огненная ловушка вот-вот треснет.