Восторжествовать над демоном

Многие области Мониля я уже знал, например, в Роэддене бывал сравнительно недавно. В Афале перестраивал обелиск, и вот теперь его приходилось сносить до основания. Прежнего труда было ни капли не жалко — только нынешний миг имел значение. В страхе перед Курией, которая должна же когда-нибудь вмешаться, я совсем позабыл думать, насколько опасна моя нынешняя работа, особенно если делать её в спешке.

Удивительно, что пока бог миловал, и я не столкнулся с настоящими трудностями, не испытал на себе мощь разбушевавшихся энергий, способных стереть в эфирную пыль моё естественно-магическое тело. Сейчас, когда с приёмами работы я уже начинал потихоньку осваиваться, удавалось обдумывать и сопутствующие задачи. Например — можно ли как-то сохранить для области хоть какой-то временный источник энергии, хотя бы для основных учреждений, хотя бы только для одного дома из сотни, чтоб туда могли ходить греться и готовить еду? Холода набирали силу куда быстрее, чем кристаллические обелиски, и мне, хлебнувшему в своё время жизни без отопления, водоснабжения (ещё и газ периодически переставали подавать), хотелось помочь бедолагам-обывателям.

Как оказалось — можно. Действительно можно. В Роэддене я потратил неделю, чтоб построить аккумулирующую систему и наполнить её энергией. Запаса хватило ненадолго и мало на что, однако роэдденцам повезло больше, чем корстайцам или ванграмцам. Они, по крайней мере, изначально знали, в каком районе их города есть ресторанчики, где могут покормить и налить кружку горячего напитка. Я уже подзаработал, когда выбирал, какая именно общественная едальня получит запасную энергию. Владельцы заведений сориентировались мигом, и я получил щедрый магарыч, вполне законный по монильским меркам.

Плата была кстати — у афальского обелиска меня отыскал нанятый Леонидом отряд. Его командир вручил мне целый ворох писем: там были весточки от моих ребят и заверения от китайских должностных лиц, что они готовы по-прежнему предоставлять мне в пользование бойцов, если наше сотрудничество останется таким же продуктивным, как раньше. А кроме того, кое-какие финансовые данные. Последние Рита подобрала в расчёте на ленивых дилетантов, чтоб мне всё было понятно. Если верить этим бумагам, денег должно хватить надолго. Тем более что за китайцев платить придётся намного меньше.

И теперь я могу в счёт жалованья раздать солдатам по скромной сумме монильских денег, чтоб они могли покупать себе что-то в местных лавчонках. Правда, свободного времени на шопинг у них мало, а возможностей с удовольствием тратиться в питейных заведениях — и того меньше. Парни как встали двумя маленькими лагерьками вокруг афальского шатрового обелиска, так и патрулировали беспрестанно его границы, допуская ко мне лишь тех, кого я сам им указал. Чувствовалось, что эти, в отличие от монильцев, ничего не боятся. Естественно, они ведь плохо себе представляли, что такое обелиск, пространство напряжённости, и чем чревато долгое пребывание там.

Кстати, их спокойная уверенность, кажется, произвела на местных чрезвычайно благоприятное впечатление. Может быть, монильцы даже решили, будто отряды намного сильнее, чем они есть на самом деле. А их хозяин — могущественнее.

То и другое мне только на руку.

Я едва осознавал, как же в действительности местные обыватели относятся ко мне, а ведь это было важно, очень важно. Но как заставить себя думать на эту тему, столь зыбкую и сомнительную? Так бывает, если решается жизненно важный вопрос, и разум угадывает возможность неблагоприятного исхода, но боится признавать таковой. Можно взглянуть на ситуацию холодно и трезво, обнаружить, что шансов на успех исчезающе мало — вот только подобный вывод потребует каких-то новых действий. Намного легче не задумываться о возможном провале. И идти себе вперёд.

Я считал, что отчасти оправдываю себя, признавая: да, понимаю причины своего категорического нежелания раскладывать имеющиеся факты по полочкам, готов смириться с собственной аморфностью, с нежеланием оценить ситуацию здраво, принять её последствия. Да, я чужой для обитателей Мониля. Я обладаю властью лишь постольку поскольку. Я затеял дело, которое по самой мягкой своей характеристике заслуживает эпитет «авантюра». Шансов меньше одного на сотню.

И что теперь — убиться об стену? Покончить с собой каким-нибудь другим красивым способом? Простите, я не стану так делать. Я продолжу свою авантюру, и если она закончится для меня печально — что ж! Мне пришлось пройти долгий путь. Я хотя бы завершу его красиво.

— Ты уже помирать, что ли, собрался? — Аин следила за мной бдительно и ревниво.

— Отнюдь. Освобождаюсь от страха перед провалом.

— Дело хорошее, но не лучше ли настроить себя на успех и таким образом…

— Я лучше знаю, как себя мотивировать!