Восторжествовать над демоном

Я выдрался из ментального контакта с ужасом, что не получится сделать это достаточно быстро, и мой собеседник так и останется в неведении — получилось или пока нет? Сложно сказать, насколько удачно всё прошло. Однако, когда я пришёл в себя и снова задумался о случившемся, забеспокоился уже на другую тему. Трудно себя полностью контролировать в подобном сложном околомагическом действии. Могли охранники что-нибудь заметить? Или, может, сидящие снаружи наблюдатели? То, что экзорцизмом пока не пахнет, вряд ли можно считать надёжным доказательством.

— Я кричал? — спросить пришлось у аин. Истукан всё равно проигнорирует мой вопрос, каким бы он ни был.

— Кричал, да.

— Ты-то видела?

— Что именно видела? Ты был в связи с кем-то — это чувствовалось. Но не более. А что именно ты видел?

— Кое-что важное.

— Я тоже должна быть в курсе. У тебя было видение? Или это твои слуги? В смысле, ученики…

— Что именно я кричал?

— А-а-а. Ругался ещё.

— А что болван? В смысле, охранник как-то отреагировал?

— Посмотрел.

— Ладно. Думаешь, он что-нибудь заподозрил?

— Вряд ли. Что ему заподозрить? Если даже мне трудно понять, что такое с тобой происходит, то ему-то как?

— Тебе трудно, потому что ты магическое существо, а тут практически нет магии.

— Всё равно странно. Как ты это сделал?

— Это не я. Это Саша Довгун, мой друг.

— Тот, который учился у гильдейца? Возможно, Гильдия владеет какими-то приёмами, которые даже Курии не известны, и теперь…

— Если бы даже и так, вряд ли ими владел бы второсортный ученик второсортного гильдейского деятеля. Думаю, тут дело в другом.

— Какая разница. Главное, что лазейка возникла. Верно же?

— Нет. Не лазейка. Но уже кое-что… Ты сможешь писать моей рукой? Ну, чтоб дубина так ничего и не заподозрил?

— Боюсь, что нет. Вообще могу, но в моём нынешнем состоянии…

— Ладно. Как есть. Попробую ещё раз.

Удалось мне далеко не сразу. Собственно, только на следующий день, вернее сказать, уже после того, как и над черновиками поработал, и с демоницей попрепирался, и поспал, и с утра сумел вытребовать себе таз для умывания и яичницу, которой почему-то жуть как захотел. Само собой, мне было неизвестно, какое время суток в действительности царит за стенами этой полированной чёрной тюрьмы. Приходилось считать от пробуждения.

— Я знаю, Лёш, что ты меня слышишь. Саша в этом почти уверен. Мне нужен ответ на один вопрос. Самый главный вопрос, ответ на который определит все наши дальнейшие действия. Сосредоточься, и отвечай только тогда, когда я попрошу отвечать. А пока просто послушай. Нам важно знать, кто замешан в твоём пленении: Курия, Гильдия или кто-то ещё. Разумеется, мы спросили ученика Сына чародея, этого… Сламета… И он категорически отрицает, что их люди причастны к твоему исчезновению. Косвенная информация вроде бы подтверждает его слова. Поведение Курии выглядит более подозрительно. Итак: сосредоточься и ответь, пожалуйста, используя прежний способ. Кто виноват в твоём похищении: Гильдия?.. Нет, Саша, ждём. Надо дать ему возможность выйти из контакта, если мы ошиблись. Нет, значит. Виновата ли Курия?

Я вывернулся обратно в залитую светом камеру, отделанную чёрной плиткой, в общество молчащего истукана. Кстати, что это он в стенку стучит? Что-то его обеспокоило?

— Что с тобой? — спросил Коинеру, войдя в камеру и осторожно наклоняясь надо мной. — Тебе плохо?

— Ты?.. Тоже с ними? Не ожидал от тебя, правда.

— Прости, но я должен выполнять свои обязанности. Служить Курии. Так что с тобой?

— Можно догадаться. Знаешь ли, в условиях дефицита магии кейтах вряд ли будет чувствовать себя хорошо. Сам догадываешься, почему.

— Догадываюсь. Твоя демоница пока способна действовать? Она реагирует на твои запросы?

— То да, то нет. Ей приходится труднее, чем мне, однако она пока в сознании. Имей в виду, что в случае чего сдержать её не смогу. Если хочешь проверить, сможет ли она на тебя напасть — проверяй, давай! На свой страх и риск.

Коинеру вздохнул и подхватил меня под плечи, помог встать на ноги. Удивлённый, я позволил ему поднять себя с пола, перетащить на постель, послушать пульс и сердце. В груди пока ещё полыхало пламя ярости пополам с ненавистью, родившейся сразу, стоило мне увидеть бывшего хорошего приятеля. Но презирать его теперь я не мог. Приходится отдать должное его мужеству. Как тут не оценить стремление помочь, хотя об опасности было предупреждено? Мне всегда нравились мужественные люди с принципами.

Да, сейчас этот человек помогает моим врагам уничтожать меня, однако ненависть к нему умерла быстрее, чем родилась.

— Я пытаюсь убедить Каддалема отпустить тебя в Корстай, хотя бы под охраной. Там всё развивается очень быстро, и времени на маневрирование осталось мало. Сейчас я собираюсь уговаривать тебя поработать с зевом. Несмотря ни на что.

— Давай, убеждай.