Восторжествовать над демоном

— Хотя ты всегда капризничал и не желал подчиниться мне, стать со мной в полном смысле слова единым целым, всё же мы давно живём в тесном контакте. Твоя энергетика подверглась изменениям, и теперь ты не можешь уже считаться в полном смысле человеком. По крайней мере, магически. Ты — новое существо. Понятное дело, и взаимодействуешь с естественными энергиями по-новому. Я думала, ты это понимаешь, когда говорил с Дьюргамом о естественной демонической энергетике.

— Я имел в виду тебя. А в целом вообще блефовал.

— То, что можешь ты, твоя ученица не сможет.

— Говоришь так, будто рада этому. А ведь, получается, я даже самые простые действия обречён выполнять сам. Вместо того, чтоб ей доверить.

— Конечно, рада! Если ты не думаешь о своей безопасности, так я могу порадоваться, что это происходит естественным образом. Тебя в этой работе никто не сможет заменить, а значит, Монилю придётся ползти к тебе на брюхе.

— Если б ещё Мониль об этом знал…

— Так прикажи своему слуге донести до местных эту мысль!

— Какому ещё слуге? Стороннику, если ты о Кербале. Ладно, давай закроем эту тему. Нам с тобой в этом вопросе друг друга не понять.

Демоница изобразила высокомерное презрение, и мы чуть не разругались по-настоящему — впервые за долгое время. А вообще, откровенно говоря, сейчас я на неё совсем не злился. Это ведь приятно — чувствовать себя единственным в своём роде специалистом. И аин права, нужно поскорее донести до Кербала новость, а уж он пусть просвещает Курию. Вопрос лишь — поверят ему? Или решат, что это фигня, в конце концов от греха подальше пришибут куриала Терры, а когда столкнутся с серьёзными проблемами, меня это уже не сможет утешить?

Посмотрим, посмотрим…

Жилан определённо расстроилась своей неудаче, и её пришлось убеждать, что тут не её вина. Зато у девочки отлично получалось разбираться с отводящими каналами и прочей энергетической ерундой, на которую мне было откровенно жаль тратить время, но которая, однако, играла в системе энергоснабжения очень важную роль. Достаточно было одной ошибки, чтоб потом пришлось проверять весь комплекс каналов, выясняя, почему энергия идёт плохо, мимо или вообще в другую сторону.

Теперь молоденькая вдова нашла себе занятие, а за работой печальные мысли посещают редко, и её личико потихоньку розовело, избавляясь от нездоровой и непривлекательной скорбной синюшности. Меня это успокаивало. В конце концов, она ведь не так уж долго была замужем за Кириллом, и любовь между ними царила довольно-таки условная. Кирилл обожал её за то, что она азиатка, а Жилан была привязана к мужу потому, что он стал её мужем и помог обзавестись удобным гражданством. Остальные тонкости их отношений остались за дверьми спальни, о них знали только супруги, и мы не могли теперь в своих суждениях принимать их в расчёт.

За свои суждения становилось стыдно. В глубине души я радовался, что ученица и помощница никогда не сможет заглянуть ко мне в душу так же, как способна это сделать аин. Правильным можно считать единственный подход: не суди чужую жизнь, потому что только причастный к ней человек знает, что в действительности там творится. Тот, кто кажется нам несчастным, на самом деле может оказаться баловнем судьбы, а счастливчик — средоточием горестей. Можно до бесконечности гадать, насколько успешна семья, много ли в ней взросло ростков взаимной любви, однако истина известна только паре, а иногда — только кому-то одному из пары.

От века лишь единицы в человеческом сообществе были готовы думать именно так. Большинство первобытно рвётся делать выводы о чужой жизни, раз за разом попадает впросак и всё равно продолжает в прежнем духе, не вполне осознавая, как глупо это выглядит. Кто-то, несмотря ни на что, продолжает верить, будто всё обстоит именно так, как им кажется. Они думают, что владеют знанием о жизни и даже способны менять мир силой своих представлений. Что ж, кому-то и в самом деле это удаётся, ведь иной раз достаточно просто верить, чтоб видеть вокруг себя желаемое, но не реальное.

Правда, порой реальность мстит особо изобретательному фантазёру. Но последний едва ли способен понять, за что его ударила судьба — только вздыхать и сетовать на разнообразные горести и обидные неудачи.

Я предпочёл бы избежать подобной судьбы. Для человека моего положения вера в иллюзии опасна, как подступающая волна пламени. Мне предстояло учиться видеть мир насколько возможно истинным. И можно было начать с ученицы, помощницы, доброй спутницы. Откуда мне, если уж честно, знать, что она в действительности чувствует?

Кербал трудился вовсю, результаты его труда становились заметными. И продолжали действовать мои ребята. Когда я задумался об этом, очень удивился, почему Курия так долго не обращала на их усердие ни малейшего внимания и продолжает игнорировать проблему. Чуть позже понял, что ситуация для большинства куриалов нова, они сперва не смогли оценить того, насколько опасно взбудораженное общественное мнение. Видимо, прежде информационная война в Мониле велась как-то иначе.