Восторжествовать над демоном

— Возможно, до каких-то и не дотянусь, но это вряд ли создаст серьёзную проблему. Те, которые мне нужны, можно зацепить и отсюда. Нужно погасить все источники в центральной части Мониля, пара-тройка окраинных обелисков не сделает погоды. Даже если у Гильдии в распоряжении останется два-три хиленьких малозаметных источника, ей всё равно придётся договариваться со мной. Это моя цель.

— Ради неё ты готов здорово усложнить жизнь моим соотечественникам, — усмехнулся министериал. — Но я тебя понимаю. И даже прощаю.

— Даже… Мне ещё нужно отыскать подход к старой системе. Не такое это простое дело… Вот что — хочу взглянуть на муноремойский обелиск. Но время дорого. Попробуй договориться с Нуамере, пусть пропустит.

— Муноремой — это не область интересов Нуамере. Надо просить Тайгреллана. Я побеседую, но… Не собираешься ли ты, в самом деле, оставить без энергии религиозную столицу нашего мира?

— А как же! Всех… Ну ладно, постараюсь включить Муноремой в список первоочередных целей. Это будет проще, если убирать старую систему мне придётся именно оттуда. Любопытно, что каждая из ваших столиц стоит рядом с ключевым узлом распределения энергий. Кроме Арранарха. Возле Арранарха ничего подобного нет.

— Этих узлов всего четыре?

— Их шесть. Один дополнительный я уже нашёл, а вот ещё один предстоит отыскать. Попробую посмотреть из Муноремоя.

— Как считаешь, он может находиться в руках у гильдейцев?

— Хорошая мысль. Хоть и огорчающая. Боюсь, именно так и есть. Но мне до смерти не хочется лезть в очередное осиное гнездо. Даже если меня будет сопровождать целая армия. Довольно на мою долю героических военных подвигов.

— Если придётся, то… А ты не можешь взять узел под контроль, не приближаясь к нему?

— Трудно предсказать. Я, знаешь, изо всех сил попытаюсь. — Меня передёрнуло, но, может быть, виноват был холодный зимний ветер, а не воспоминания о контактах с представителями Гильдии.

Зима в Мониле раньше казалась мне уютной и нарядной, но в прошлом году мне не приходилось работать так много, как сейчас, и так долго находиться на продуваемом ветрами, прометаемом дождями пространстве. Сейчас большую часть работ я должен был проводить под открытым небом, и все «прелести» этого вкусил сполна. Пальцы стыли невыносимо, ведь перчатки нельзя было надевать, руки должны были свободно ощущать ток энергий. Лицо болело от ветра, и я гораздо быстрее уставал. Прелести заснеженных просторов, деревья вдали, словно мукой припудренные, безупречно-прекрасное небо, обрызганное облаками всех солнечных оттенков, какие только можно придумать, меня не трогали. Хотелось не красоты, а только тепла и еды. И, может быть, ещё питья, по возможности горячительного.

Сейчас, стоя под одним из самых мощных монильских обелисков, я размышлял не о вселенском могуществе, которое готовился подчинить себе, не о труде множества магов, которое мне предстояло изничтожить. А только о времени, которого в обрез. И о холоде, который уже достал.

— Значит, тебе надо попробовать. Но будь осторожен, пожалуйста. Ты у нас один. Такой ресурс нужно беречь.

— Да, — пробормотал я. — Берегите меня. Я скоро в ледышку превращусь. Где бы тут согреться и поесть?

Глава 11 ВОСТОРЖЕСТВОВАТЬ НАД МОНИЛЕМ

В Муноремое ситуация слегка прояснилась — может быть, потому, что работать здесь было проще. В этих широтах не бывало настоящей зимы, и умеренное лето царствовало себе, как могущественный и уважаемый правитель, чей трон безупречно крепок. Как ни спешил я окунуться в работу, всё же вынужденно бросил взгляд на город, лежащий на склоне горы, — и пропал. Много мне доводилось видеть красивых городов, в основном на фото или видео, но к новым впечатлениям я всегда был готов. Однако здесь глазам открылось нечто поистине ошеломляющее.

Беломраморный город, овитый зеленью, как и все монильские поселения, казался изысканным творением божественной воли. Колонны и арки скрывали от глаз скучные стены, если таковые вообще были, каждый уголок, каждая терраса — всё продумано до мелочей и со вкусом, и если было чем украсить здание так, чтоб не испортить его — это было сделано. А зелень уже доводила до совершенства труды человеческих рук. Именно так в детстве я представлял себе не реальную, а мифологизированную, приукрашенную воображением, легендарную Древнюю Грецию.

Один такой дворцовый комплекс может порадовать глаз почти в любой части населённых миров, но когда весь город состоит только из таких, любуясь, не знаешь на что первым делом бросить глаз. И таешь, обмирая от восторга. Этот антично-прекрасный город служил символом такой же огромной власти, как и Ватикан у меня на родине, и тем более величественной казалась его красота.

И в тот момент, когда я упивался образом белого города, укрытого ясным солнечным светом и свежей чистой зеленью, решение пришло само собой. Оно не было простым, однако идея, едва обозначив себя, уже обрела форму теории, вполне осуществимой и здравой.

— Действительно, можно и так попробовать, — одобрила аин.