Вот Человек !

Я промолчал. Сопровождающий отвернулся, и его лицо почти сразу истлело в моей памяти… Пробовал напрячься, мысленно восстановить портрет — нет, все черты лица безвозвратно улетучились…

Легковушка подкатила к печально знакомому особняку за городским парком, это в самом деле мой бывший дом, насквозь просматриваемый и прослушиваемый Карлом. Значит, я опять буду под недреманным оком.

Сопровождающий протянул мне ключ и, еще раз напомнив о приказе, подал знак водителю трогать.

Теперь-то уж я в капкане, вижу сам. Вдоль ограды прогуливаются люди господина Карла, в саду и около дома колышутся подозрительные тени. Открываю калитку и вижу своих сторожей воочию — они не прячутся, только делают вид, что здесь они просто так, не нужно обращать внимания…

Врываюсь в дом и запираю дверь на ключ. Пусть смотрит на меня Карл, пусть задает дурацкие вопросы — теперь мне все равно. Может быть, самому позвонить, поблагодарить за освобождение? Нет, сначала вымоюсь и переоденусь. Белье и костюм уже приготовлены. Спасибо, господин Карл, вовек не забуду.

Сбрасываю заскорузлое тряпье и догружаюсь в ванную — даже вода приготовлена, до чего же Карл предусмотрительный!

Захотелось подурачиться. Я заколотил ладонями по воде, высоко взбивая пену.

Нет, невесело что-то, игры не получается. Думаю о предстоящей встрече с Карлом, и мне, честно говоря, становится не по себе…

Включил душ, плескался, наверное, целый час. Однако пора заканчивать. В комнате ждет выглаженная рубашка, костюм, — целый гардероб ждет меня, только что сбросившего рубище…

Зеркало говорит: вид у меня в общем-то сносный. Электробритва помогает снять со щек и подбородка рыжеватую щетину, а ножницы убрали на шее и на висках лишние завихрения.

Все. Я готов для аудиенции. Из озорства беру с полки первый подвернувшийся под руку том сочинений Карла Великого и плюхаюсь в мягкое кресло. Открыл книгу и чуть не сморщился (нельзя, на меня смотрят, меня изучают!) — попались избранные письма к друзьям, сослуживцам, деловым людям. Для приличия я полистал увесистый многостраничник и вернул сию тяжесть бедной полке. Только она и выдержит столь неподъемный груз…

Карл, однако, не подавал никаких признаков существования. Может быть, и охрану снял? Выглянул в окно — да нет, молодчики Карла бодрствуют, значит, бодрствует и тот, кто их сюда послал…

Решительно поднимаю трубку телефона. Нежный женский голос говорит:

— Наконец-то.

Не сразу понимаю, что это Ри.

— Что — наконец-то?

— Позвонили.

— А при чем тут вы? Мне нужен господин Карл.

— Господин Карл поручил мне передать…

— Ага, опять поручил.

— Странный вы какой-то.

— Ага, странный. Кстати, спасибо за сдобные булочки и пирожки с мясом. Они очень понравились этим барбосам из охраны.

— Вы не хотите со мной говорить? Ладно. Господин Карл ждет вас завтра в девять ноль-ноль, — печально ответила Ри.

— А я хочу лицезреть шефа сегодня.

— Господин Карл…

— Передайте господину Карлу, что я его жду. И притом срочно. У себя. Хочу поблагодарить за избавление от каторги. И еще добавьте: сегодня из меня можно вить веревки.

— Что-то не заметила.

— Это к женщинам не относится.

Ри бросила трубку. Торопливо запиликали отбойные сигналы.

Я открыл дверной замок и снова утонул в кресле, ожидая Карла. Прикрыл глаза и… кажется, задремал.

— Ну, где ты тут, — услышал я вдруг характерный карловский голос.

Вскакиваю, как полагается по субординации. Указываю на освободившееся кресло, приглашая гостя сесть.

— Здравствуйте, господин Карл.

Карл скривился. Поправил на плечах кудельки и осторожно присел на самый краешек кресла. Я немедленно придвинул стул и устроился напротив.

— Ты, я вижу, неплохо выглядишь, — оценивающе прищурился Карл. — Солнце и воздух, оказывается, тебе на пользу. Я-то думал, суровые условия, изнурительные… э-э… работы, а ты посвежел, черт побери.

— Жаль, Филиппу не повезло. Хороший парень.

— И в людях, гляжу, пробуешь разбираться. А я ничего особенного в нем не нахожу. Обыкновенный лакей.

— Ну зачем так, — обиделся я за Филиппа.

— Защищаешь? Ну ладно, ладно, — смягчился Карл. — Вылечим твоего Филиппа. А что там за авария произошла? — спросил он неожиданно.

— Не знаю, — пожал я плечами.

— Не твоя ли работа? — вскинул он куцую бровь.

С оскорбленным видом я уставился в пол.

— Ладно, не ершись. Все равно дознаемся. А вообще-то насквозь вижу: опасный ты человек. Разграбил склад, разорил музей, совратил лучших работников…

— Разрешите оправдаться!

— Оправдаться? Такое натворил — и оправдаться. Ну попробуй.

— Тогда, в подвале, я не поверил, что ваша конструкция сработает, и такие жиденькие транспортеры поднимут огромные ящики и мешки. Знаете, мучило меня любопытство… Пока не убедился, не успокоился.

— Теперь, значит, убедился, — с усмешкой сказал Карл. — Ну а народ почему набежал?

— На этот вопрос ответить не могу. Не имею информации.

— Герой. Все у тебя гладко, шито-крыто.

— Вы вот насчет музея упрекнули. И там, я считаю, виноваты только вы.

— Да ну? — изумился Карл.

— Эти звуки в чернильнице вообще мне спать не давали. Как осы, жужжат, жужжат… Проверил и успокоился.

— Ловко! — захохотал Карл. — Проверил — и успокоился!