Вот это я попал (СИ)

Я склонил голову в знак согласия и встал, но мой братец, очевидно, решил поиграть в короля, и с кислой миной, продолжая сидеть, выбирал засахаренный орешек из тонкой хрустальной вазочки на длинной ножке. Наконец, определившись, чопорно положил его в рот и соизволил встать. Ах ты, титька тараканья, я тут старался быстрее уйти из столовой, а ты представление устраиваешь! Дариэль прикладывал титанические усилия, чтобы не рассмеяться, глядя на нас. Слегка отстав в коридоре от основной делегации темных, я шепнул этому выпендрежнику в острое ушко:

— Гордый профиль, твёрдый шаг, со спины — так чистый шах! Только сдвинь корону набок, чтоб не висла на ушах!

Тириэль аж споткнулся, а Дариэль расхохотался в голос.

Ввалившись в покои принца, мы все уже безудержно хохотали. Тириэль схватил маленькую подушку с кровати и весьма метко кинул мне в лицо. Не ожидая такой подлянки, я запечатлел свой фейс с разинутым ртом на тончайшем шелке и в ответ бросил пару подушечек со стоящего рядом дивана. Одна вылетела в окно, а вторая, минуя ловко пригнувшегося темного, шибанула по голове, сбивая с ног, светлого. Я развел руки, дескать — прости, но это не помогло.

— Ах так! — глянул он, поднимаясь, на заливающегося смехом Тириэля, хватая мягкий снаряд. И тут началось…

В общем, состоялся грандиозный бой подушек. Чистое ребячество. Я думаю, это так с нас выходило напряжение последних дней. Вволю насмеявшись и отдубасив друг друга, я сказал:

— Так, пацаны, быстро переодеваемся во что-то простое и сваливаем в город.

— Ага, свалишь тут, — отозвался темный, стараясь привести свою шевелюру в относительный порядок, — кто ж тебя из дворца выпустит.

— Двери закрыты, но открыто окно. Здесь не высоко, всего второй этаж и мягкий газон внизу, — выглянул я в окно, обвязывая голову на манер банданы и пряча свою белобрысую шевелюру.

— По коням! — и первым забрался на подоконник.

Мы все удачно приземлились на мягкую траву и крадучись вдоль стены направились к воротам заднего двора. Еще издали мы услышали перебранку слуг и розовощекой дородной кухарки. Около дверей кухни стояла телега, а на земле — с десяток пустых бочек. Двое слуг без энтузиазма достаточно легко перетаскивали их на телегу.

— Что вы там возитесь! — возмущалась кухарка. — Завтра праздник, еще столько дел, а вы, как мухи сонные, еле шевелитесь. А бочки еще отвезти надо, — разорялась она.

— Делаем, как умеем, — огрызнулся тощий парень, — а будешь орать — вообще никуда не поедем.

— Ах ты, лентяй! Не смей больше появляться на моей кухне и выпрашивать сладких булочек! — взвилась раскрасневшаяся тетка. Увидев, что второй её передразнивает, она, недолго думая, схватила метлу и ринулась на нерасторопных помощников:

— Ну, я вам сейчас покажу…

Наблюдая, как кухарка, с метлой наперевес, гоняется по двору за весьма резвыми слугами, у меня появилась идея.

— За мной, — скомандовал я своим.

Подойдя к телеге, я примерился и поднял бочку. Она оказалась достаточно легкой. Поставив её на телегу, я взялся за вторую.

— Ты что делаешь? — ошарашено спросил Дариэль.

— Сейчас увидишь, только молчите, оба, — быстро проговорил я, поджидая удивленную кухарку.

— Это еще что такое? Вы кто? — не очень дружелюбно спросила тетка.

— Я вижу, вам нужна помощь? — задал я встречный вопрос.

Тетка подозрительно оглядела нас, но согласилась:

— Нужна.

— А сколько заплатишь?

— Пятьдесят медянок, — прищурилась кухарка.

— Э нет, так дело не пойдет, — торговался я, — по серебрушке на нос.

— Еще чего! — возмутилась хозяйка кухни, — да вы чьи и что вообще здесь делаете?

Принцы напряглись, а я, глубокомысленно поднял указательный палец вверх и, заговорщически подмигнув, сказал:

— Мы самогО…, - и сделал многозначительную паузу. — А здесь на работе работу работаем. И, если вам не нужна наша помощь, пусть ваши слуги хоть до завтра грузят эти бочки. Пойдем, ребята, — скомандовал я обалдевшим принцам, делая шаг назад.

— Постойте! — опомнилась зависшая было кухарка. — Ладно, по серебрушке, но отвезете бочки в лавку Краука. И передайте ему, что если еще раз он подсунет мне такое масло, то я залью его ему в… — дальше следовал непереводимый сексуально-анатомический фольклор.

«Оооо, то, шо дохтур прописал» — радостно пробормотал я себе под нос и, улыбаясь во все тридцать два, протянул ладонь:

— Деньги вперед!

Быстро справившись с погрузкой, мы выехали за ворота. Проехав минут пятнадцать, все дружно вздохнули.

— Ну ты даешь! — усмехнулся темный.

— Да, бочек в своей жизни я еще не таскал, — веселился светлый.

— Ничего, всё когда-нибудь бывает в первый раз, — успокоил я его, — а теперь мы на свободе и при деньгах — плохо что ли, — улыбался я.

Въехав в торговый квартал, мы оказались в круговерти большого базара. В преддверии праздника влюбленных около лавок с шелками, нарядами, благовониями и драгоценностями суетились красавицы всех рас, подбирая себе наряды и украшения. Мужская часть населения толпилась у лавок с мужской одеждой и оружием. Прекрасные клинки темноэльфийской и гномьей работы были и оружием и украшением.